Террористы, в свою очередь, тоже убивают ни в чем не повинных людей, ведя священную войну за справедливость, так, как они ее, справедивость эту, понимают.
И в том, и в другом случае жертвы исчисляются сотнями и тысячами.
А по «делу Арзаевой» погибло всего-то чуть больше десятка человек. И те, кто убил – или тот, кто убил, – этих людей, конечно же, руководствовались вполне уважительными, на собственный взгляд, причинами. Строго говоря, особой разницы ни между террористами, ни теми, кто их физически уничтожает, ни ликвидаторами из «дела Арзаевой» нет. Общечеловеческой морали в действительности не существует.
Осознав, что, по сути, пытается оправдать действия убийц, Дмитрий несколько смутился. Нет, что-то в его рассуждениях, видимо, не так.
– Гена! Спать будем ложиться?
– Ты бы, капитан, лучше еще за пивком сгонял!
И все-таки жаль, что этого парня не пристрелили в Демидове, мрачно подытожил свои размышления Бороздин.
Проснулся капитан с удивительным чувством, таким чувством, которого он давно уже не испытывал и даже забыл, каким словом оно обозначается. Но мгновение спустя все-таки вспомнил: это чувство называется счастьем.
Он, в сущности, все понял и уж точно все для себя решил.
Капитан прошел в соседнюю комнату: Гена все еще спал, безмятежно раскрыв рот. Рядом, на полу, валялись две пустых банки из-под пива. Вчера пацан выпросил-таки у капитана пятьдесят рублей и сходил за своим излюбленным напитком в супермаркет.
Бороздин не мог не отдать этому парню должное." именно очевидная никчемность его бытия и не вызывающая сомнений стервозность его характера помогли капитану окончательно разобраться в себе, а значит, и в событиях последних дней.
Вдруг выяснилось, что если бы такой тип, как Геннадий Карнаухов, был убит, что логически вытекало из всего хода дела, то никакой катастрофы бы, по сути, не произошло. И это стало для Бороздина открытием огромной важности. Ведь «дело Арзаевой» как чисто интеллектуальная задача было им решено уже раньше. Но капитан, исходя из чисто житейской логики, считал, что главным убийцей во всей этой истории должен быть настоящий изверг, недостойный носить гордое имя Человека. И такой вот категорический императив застилал ему глаза, мешал сделать совершенно однозначный вывод.
Сознание капитана не изменилось, правда, настолько радикально, что он теперь целиком и полностью встал на сторону преступника, но зато мог оценить его действия без внутреннего содрогания. И самое главное, со спокойной душой взять то, что само шло ему в руки.
Раздался трезвон мобильника. Причем не его, а Шуйского. Звонил, понятное дело, Аркадий Бобров. Капитан сейчас испытывал не только счастье, но и ощущал, что у него открылся дар ясновидения.
Как вчера он ждал этого звонка! Надеялся, что тот поможет раскрыть ему и «дело Шуйского». А сегодня Дмитрий вдруг понял, что это – просто детская задачка. Для младшего и среднего возраста. Для интернатов с умственно-отсталыми детьми.
Тем не менее натура сыщика взяла свое: он поднял трубку, к которой ранее уже подсоединил диктофон, и «алло» произнес, как и когда-то планировал,– с подчеркнутой сипотцой.
– Нет, Аркадий, это – я, Стае. Голосу меня подсел, простыл я… Годится… А сколько с меня, я запамятовал?.. Приходи ко мне домой часиков в восемь вечером, и рассчитаемся. И больше пока не звони.
Неясными пока для Бороздина оставались мотивы убийства журналиста и похищения трупа на Кунцевском кладбище, но он теперь считал, что данные преступления – совершенно самостоятельные, то есть не связанные с делами, которые капитан расследовал. И он почему-то был уверен, что эти два преступления сегодня же раскроются как бы сами собой. Не зря же у него открылся дар ясновидения!
А Геннадий Карнаухов все еще сопел на тахте, и Дмитрий решил разбудить начинающего бизнесмена: пусть отправляется домой и делает свои бабки. Жаль, правда, тех, кого он выкинет на улицу для блага своего бизнеса, но не убивать же из-за этого пацана, на самом деле! А почему бы, собственно, и нет?
Бороздин потряс головой: что-то он в своих рассуждениях действительно далеко зашел.
Гена между тем протер глаза:
– А пива больше нет?
– Есть. В магазине. – Капитан протянул ему сотню рублей. – Как я тебе уже объяснил: ты теперь в полной безопасности. Езжай заниматься своими делами, а должок отдашь при случае.
– Капитан, подбрось меня к Савеловскому вокзалу!
Да, видно парня ждет большое будущее.
– Нет, мне не по дороге.
Юный Карнаухов недовольно покосился на Дмитрия, но промолчал.
Когда дверь за ним захлопнулась, стал собираться в дорогу и капитан. Но особо не спешил: все основные события произойдут не ранее трех часов дня.
В управлении он сразу же зашел в кабинет к Дроздову – отдать тому мобильник журналиста
– Держи, остряк.
Тот ответил ему победной и неожиданно добродушной улыбкой.
– Тебе, Бороздин, вроде бы телефонная книжка Шуйского была нужна? Можешь забрать ее. .
– У тебя же ее не было.
– А теперь вот нашлась. – И Дроздов торжествующе добавил: – И она мне больше не нужна!
– Почему же? – подыграл ему уже догадавшийся, в чем дело, Дмитрий.
– Потому что убийство журналиста я раскрыл!
– И кто же убийца?
– Муж любовницы Шуйского. Он подкараулил журналиста в подъезде и шлепнул.
– А убийца арестован?
– Естественно.
– Искренне поздравляю! И как же тебе удалось раскрыть это запутанное дело?
– Хочешь, чтобы я тебе устроил мастер-класс? – И Дроздов рассмеялся так заливисто и так счастливо, что Дмитрий, несмотря на некоторую личную неприязнь к нему, невольно порадовался за коллегу.
В своем кабинете Дмитрий застал не только Колодкова, но и Зайцева. Оба оживленно что-то обсуждали.
– Я слышал, убийцу Шумского задержали, который вроде бы оказался мужем любовницы журналиста. Как вам это удалось? – поинтересовался Бороздин после взаимных приветствий.
– Нам просто повезло, – откровенно сказал майор. – Света, любовница Шумского, сама к нам примчалась, когда узнала, что это ее муж убил газетчика. Он лично признался в этом супруге и обещал пристрелить таким же макаром и ее. Женщине его речь показалась убедительной, и она решила доверить свою жизнь правоохранительным органам в лице нашего окружного управления, – несколько напыщенно завершил он свой короткий рассказ.
А может быть, это оговор? Есть какие-либо объективные доказательства вины задержанного?
– Орудия убийства мы не нашли, но кое-что имеется. В электронном почтовом ящике в компьютере обнаружилось анонимное послание, в котором подробно описано, как Светлана проводит вечера с журналистом Шуйским. Очевидно, что ее муж отреагировал именно на данную анонимку. Скоро он начнет давать показания – сомнений нет.
– Знаешь, Лева, очень похоже на то, что этот аноним – не чужой нам человек, – задумчиво прокомментировал сообщение своего начальника Бороздин. – Видимо, послание Крутилину, компрометирующее Шумского, написал тоже он. Наверно, этот парень имел на журналиста большой зуб и решил нагадить Шуйскому всеми имеющимися в его распоряжении средствами.
– Похоже, ты прав. Но у нас, кстати, есть еще одна замечательная новость: нашелся труп Фролова.
– Где?!
– На Новодевичьем кладбище.
– Губа не дура у этого Фролова. Хотя по мне и на Кунцевском не плохо, – прокомментировал это известие старший лейтенант, который тоже только что узнал о нем.
– А чего его туда понесло? – осведомился Дмитрий.
– Вернувшийся из загранкомандировки тесть Олега Фролова пробил там местечко, и было произведено перезахоронение. Крутилин узнал об этом окольными путями. А что у тебя со «Склифом»?
– Сегодня – день раскрытия всех преступлений! – весело объявил Бороздин и включил диктофон с записью своего разговора с Аркадием Бобровым.