Сложив приклад, я перевёл оружие в пистолетный вид. В этой вариации также доступны все три режима огня, но при этом она более компактна. Однако, так же страдает и точность, хоть и не слишком сильно.
Благополучно отстреляв по магазину, мы заменили опустевшие на полные, и вышли из комнаты. За дверью нас уже ждали. Кзерк привёл двадцать бойцов в снаряжении аналогичном нашему.
В динамиках раздался голос командира:
— Итак, я начну инструктаж: вы разбиваетесь на десять пар и забираетесь в вентиляционные шахты. Точки входа для каждой группы я помечу на карте. Они будут располагаться в разных местах. Соответственно, маршрут тоже будет у каждого свой. За вашими передвижениями мы будем наблюдать из центра и помечать возможного противника. Ваши маршруты никак не пересекаются, так что действуйте на своё усмотрение, но без необходимости старайтесь не убивать. Ваша основная задача — отвлечь внимание противника от наших гостей, чтобы они смогли добраться до цели и обезвредить её. Всем всё ясно?
Ответом было синхронное:
— Так точно!
Наш вход тут же подсветился зелёным, и мы, усевшись у стены, принялись ожидать команды. Остальные, разбившись по парам, разошлись к своим точкам входа.
— Ты и правда сделаешь то, что сказал, если они заберут наши вещи?
— Если они возьмут зелья или патроны — то хрен с ними. Да даже если это будут ПП-шки, то ладно, а всё остальное… видишь ли, это всё мне фактически досталось в наследство и это единственное, что осталось от погибших, так что да, эти вещи я ценю так же, как и вас троих.
На шлем пришла команда:
— Выдвигаемся.
— Пора.
Поднявшись, мы подошли ко входу в шахту. Лепестки диафрагмы тут же разъехались в стороны, открывая круглый проход. Я полез первым, Мишейра сразу за мной.
Шахта представляла собой тоннель с квадратным сечением метр на метр. Относительная свобода есть, но простора для манёвра нет. Достав ПП-шки, мы поползли на четвереньках вперёд, следуя подсвеченному зелёным цветом маршруту. Всё шло нормально, пока на карте не замаячила линия перегородки.
По спине пробежали мурашки, а дыхание тут же стало прерывистым. Мне стало страшно. Просто страшно. Совершенно абстрактное чувство без какого-то определённого объекта. Животный иррациональный страх. И чем ближе мы подбирались к перегородке, тем страшнее становилось. Хотелось сжаться в комок в этой уютной вентиляции и никуда не идти. Лежать и ждать, когда кто-нибудь меня спасёт. Определённо. Кто-нибудь точно придёт и спасёт.
— Мне страшно.
Шёпот в динамике произвёл эффект разорвавшейся бомбы. Всего два слова, а в голове тут же прояснилось. Сразу же пришло понимание, что страх не мой и никогда моим не был. Тьма привычно окутала тело, частично отгораживая от чужих эмоций. Нет, я всё так же продолжал их чувствовать, вот только я ясно понимал, что это не мои эмоции. Боятся они, а я совершенно спокоен.
Добравшись до поворота, я уселся, прислонившись к стенке, чтобы передохнуть и привести мысли в порядок.
— Ты как?
Спросил я у севшей рядом девушки.
— Страшно.
Ответил мне сгусток тьмы голосом Мишейры. Я взял её за руку.
— Не ссы, прорвёмся.
Кажется, она хотела что-то ответить, но тут в динамиках раздался голос Кзерка:
— Что у вас там случилось? Я не вижу никаких препятствий.
— Никаких.
Согласился я.
— Кроме эмпатических. Не забывай, мы в первый раз с этим сталкиваемся. Ща, передохнём чуток и продолжим.
— Давайте, только не долго, а то народ волнуется.
Связи с остальными отрядами у нас не было, но мы могли отслеживать их перемещения по карте, что я и сделал. Два отряда уже почти миновали линию стыка. Ещё три, как и мы, почти добрались до неё, и четыре едва-едва зашли на соседнюю станцию.
Где-то с минуту мы просидели, привыкая к чужим эмоциям. Вот мы пересекли границу линии стыковки, представляющую собой две диафрагмы, идущие подряд, и чужой страх резко возрос, но уже не бил по мозгам. Тьма прекрасно успокаивает взбудораженный мозг, оттесняя эмоции в дальний угол сознания, а в данном случае чётко разграничивая свои эмоции и чужие. Сейчас это свойство было полезным как никогда ранее.
Вот граница на карте осталась позади. На этой станции вентиляционные шахты ничем не отличались, и мы спокойно продолжали наш путь на карачках. В голове раздался весёлый смех Лисицы: