— Он сам не знал, насколько это соответствует истине, — ответил Хул.
— Где Элизабет? — спросил я.
— Элизабет? — непонимающе переспросил Хул.
— Велла, — сказал я.
— Ее здесь нет, — ответил он.
Я хотел узнать у него побольше, но в этот момент я увидел стоящего перед Вирджинией Ремиуса: протянув руку, он поднял опущенную голову девушки. Ее глаза, глубокие и прекрасные, встретились с его взглядом, губы едва заметно приоткрылись.
Ремиус нагнулся и нежно поцеловал её. Вирджиния тихо склонила голову ему на плечо.
Он расстегнул надетый на неё ошейник.
— Нет, пожалуйста, не надо! — сказала она, глядя на него испуганными глазами. — Оставь меня! Оставь меня у себя!
— Согласна ли ты, — спросил её Ремиус, — стать вольной спутницей воина?
— Спутницей? — изумленно пробормотала она.
Ремиус кивнул; его руки нежно покоились у девушки на плечах. Она недоумевающе смотрела на него, не в силах вникнуть в смысл его слов.
— Ремиус надеется, — сказал он, — что свободная женщина Вирджиния не откажется обратить внимание на простого воина, который очень любит её и просит взять его в качестве своего вольного спутника.
Она не могла вымолвить ни слова; в её глазах стояли слезы, она смеялась и плакала одновременно.
— Выпей со мной Общую чашу, — предложил ей Ремиус.
— Да, хозяин! — воскликнула она. — Да!
— Я для тебя просто Ремиус.
— Я люблю тебя! — задыхаясь от счастья, воскликнула она. — Люблю, Ремиус!
— Принесите вино! — потребовал Марленус.
Вино принесли, и Ремиус с Вирджинией, не сводя друг с друга глаз, осушили чашу.
Ремиус на руках вынес из зала суда рыдающую от радости Вирджинию. Вслед им неслись возгласы всеобщего одобрения.
У Филлис от радости за Вирджинию слезы навернулись на глаза. Она повернулась спиной к Хо-Сорлу, чтобы тот также мог снять с неё ошейник, этот позорный символ рабства.
— Я люблю тебя, Хо-Сорл, — быстро проговорила она, — и принимаю тебя своим вольным спутником.
Лицо её светилось радостью; она с нетерпением ожидала, когда Хо-Сорл снимет с неё ошейник.
— Вольного спутника? — удивленно переспросил Хо-Сорл.
— Конечно, спутника, ты чудовище! — воскликнула Филлис.
Хо-Сорл выглядел озадаченным.
— Ты ведь не собираешься оставить меня рабыней?
— Именно так я и собирался поступить, — признался Хо-Сорл.
— Ах ты животное! — вне себя закричала Филлис. — Животное!
— Ты желаешь эту рабыню? — обратился к нему с трона Марленус.
— Нет, — покачал головой Хо-Сорл. — Пусть она принадлежит тому, кого сама выберет, — лениво добавил он.
— Хорошо, — сказал Марленус. — А ты, — обратился он к Филлис, — выбери себе хозяина…
— Убар! — вскрикнула Филлис.
— …или оставайся рабыней. Выбирай!
Филлис огляделась, окинув окружающих взглядом, полным ярости. Затем, едва сдерживаясь от бешенства, она опустилась на колени перед Хо-Сорлом и, низко склонив голову, протянула к нему скрещенные руки, словно предлагая ему связать их!
Мне редко приходилось видеть женщину в подобном гневе.
— Ну? — спросил Хо-Сорл.
— Рабыня Филлис покоряется воину Хо-Сорлу.
— Из Ара, — невозмутимо добавил Хо-Сорл.
— Рабыня Филлис покоряется воину Хо-Сорлу из Ара! — выделяя каждое слово, прокричала она.
Хо-Сорл не ответил.
Филлис подняла голову и окинула его гневным взглядом.
— Ты просишь, чтобы я взял тебя рабыней? — спросил Хо-Сорл.
Глаза Филлис блестели от слез.
— Да, — ответила она. — Я прошу тебя взять меня рабыней.
— Я долго ждал этого момента, — сказал Хо-Сорл.
Филлис улыбнулась ему сквозь слезы.
— Я тоже, — сказала она. — С тех пор, как я впервые увидела тебя, я только и мечтаю встать перед тобой на колени и молить тебя взять меня своей рабыней.
В зале суда раздались одобрительные возгласы.
Сияющая Филлис протянула руки к Хо-Сорлу, чтобы он мог поднять её на ноги и объявить свободной женщиной, своей спутницей и возлюбленной.
— Я люблю тебя, Хо-Сорл, — сказала она.
— Разумеется, — ответил Хо-Сорл.
— Что?! — воскликнула Филлис.
Он похлопал рукой по её цепям.
Филлис отдернула руки и посмотрела на них, словно не веря, что её запястья все ещё остаются скованными прочной сталью. Потом она перевела взгляд на Хо-Сорла.
— Дикарь! Чудовище! — крикнула Филлис.
Она вскочила на ноги и скованными руками замахнулась на Хо-Сорла, но тот ловко увернулся, сгреб её в охапку и перебросил через плечо. Она бешено извивалась и не переставая колотила его по спине своими скованными цепью кулачками.
— Я тебя ненавижу! — кричала она. — Зверь! Дикарь! Чудовище!
Под смех присутствующих Хо-Сорл вынес из зала суда свой беснующийся у него на плече приз — мисс Филлис Робертсон. Мне подумалось, что Хо-Сорл, которому и так трудно угодить, будет в данном случае самым взыскательным хозяином. После их ухода Марленус распорядился, чтобы в жилище воина принесли вино, цепи и прозрачные алые шелка для танцев.
Я вышел вперед и остановился у трона. Марленус, убар Ара, смотрел на меня сверху вниз.
— Ты пришел, чтобы потребовать причитающуюся тебе часть славы, почестей и наград? — спросил он.
Я продолжал молча стоять перед ним.
— Ар многим тебе обязан, — сказал он. — И я, Марленус, убар, также в долгу перед тобой.
С этим я не мог не согласиться.
— Мне трудно решить, — продолжал он, — какая награда будет достойна тех огромных услуг, которые оказал мне Гладиус с Коса или Тэрл из Ко-Ро-Ба, известный у нас под именем Тэрла Бристольского.
Он был прав. И Марленус, и Ар были многим обязаны мне, но желания мои были весьма скромными.
— Поэтому, — сказал Марленус, — будь готов получить то, что тебе причитается.
Я неотрывно глядел в глаза Марленуса, этого бога среди людей, убара города Ар, убара убаров. Глаза на его величественном лице отвечали мне бесстрастным взглядом.
К моему удивлению, по его сигналу в зал внесли хлеб, соль и небольшой зажженный факел. В зале раздались встревоженные голоса. Я не мог поверить своим глазам. Марленус взял хлеб в свои огромные руки и разломил его.
— Тебе отказано в хлебе, — жестко произнес он, бросая хлеб обратно на поднос.
Среди присутствующих послышались изумленные возгласы. Марленус взял солонку, поднял её и поставил обратно.
— Тебе отказано в соли, — сказал он.
— Нет! — раздались крики сотен голосов. — Не может быть!
Марленус, не сводя с меня глаз, взял факел, на конце которого плясал ярко-желтый язычок пламени, и, воткнув горящий конец факела в солонку, затушил его.
— Тебе отказано в огне, — бросил он.
В зале суда наступила полная тишина.
— Настоящим указом убара, — продолжал Марленус, — тебе предписывается покинуть город Ар до захода солнца и никогда не возвращаться сюда под страхом пытки и публичной казни.
Собравшиеся в зале, казалось, не могли поверить в реальность происходящего.
— Где девушка Велла? — в отчаянии спросил я.
— Удались с глаз моих! — вместо ответа бросил Марленус.
Я опустил ладонь на рукоять меча, не обнажая оружия, но этого простого жеста оказалось достаточно, чтобы сотни мечей вокруг меня тут же выскочили из ножен.
Я огляделся; в глазах у меня потемнело, все вокруг завертелось, казалось, стены огромного зала начали рушиться. Едва чувствуя пол под ногами, я выбрался из зала суда убара.
Вне себя от негодования я шел по переплетению коридоров. Черная ненависть переполняла все мое существо, сердце, казалось, готово было выскочить из груди от ярости.
Почему он так обошелся со мной? Такова была награда за все, что я сделал? Или Марленус, увидев Элизабет, нашел её столь прекрасной, что решил оставить её наложницей в своих Садах — одной из тех сотен рабынь для наслаждений, что могут годами дожидаться прикосновения убара или небрежного знака внимания с его стороны? Люди, подобные Марленусу, склонны, не задумываясь, брать себе то, что им нравится, — будь то человек или вещь. Могло ли случиться так, что он, воспользовавшись своим положением убара, присоединил и Элизабет к своим многочисленным рабыням? Сомнительная честь для нее!