Когда с ближайшими узлами было покончено, Талиан подтянулся и закинул обе ноги по одну сторону от мачты. Его тут же понесло ветром в сторону, качнуло, и на рее он оказался вверх тормашками. Хорошо хоть нож из рук не выронил.
И тут, ко всем прочим напастям, с неба закапало. Он почувствовал, как сначала на лицо ему упало что-то мокрое и холодное, раз, другой, а потом ливануло, как из прохудившегося ведра.
Раскачавшись, Талиан подтянулся, ухватился за рею и повис на левом локте, а правой рукой стал лихорадочно пилить верёвку. Та поддавалась плохо. Лил дождь. Освобождённый край паруса хлестал его при каждом порыве ветра по спине и рукам. Пальцы распухли, утратили чувствительность и перестали сжиматься от холода. На то, чтобы просто держать кулак сомкнутым, уходили последние силы. Но Талиан кусал губы и старался ни о чём не думать. Ни о высоте, ни о разыгравшемся шторме, ни о разбившемся Гайде.
И упрямо полз дальше, и пилил дрожащими от напряжения руками верёвку, и только крепче стискивал зубы и терзал нижнюю губу.
Внезапно нож соскользнул по шершавой поверхности реи и ни за что не зацепился. Талиан моргнул, возвращаясь в действительность. Срезанный парус упал и натянулся, удерживаемый теперь только верёвками, привязанными к его нижним краям. По кораблю разнеслось громогласное «Уйр-рр-ра!».
Он сделал это! Не сдался!
Посмотрев вниз, Талиан увидел, как у руля деловито суетятся люди. Движение вёсел с обоих бортов выровнялось и стало слаженней. Корабль, ещё мгновение назад идущий с сильным креном по правому борту и бесцельно болтающийся на волнах, будто обрёл волю. Общими усилиями команды и гребцов он развернулся, меняя курс, и по плавной дуге вошёл в узкий проход между рифами.
Самое время было облегчённо вздохнуть и слезать. Талиан шевельнулся и внезапно понял: сил на то, чтобы спуститься, не осталось. Тело замёрзло и одеревенело на ветру. Пальцы не гнулись. Цель, ради которой шёл вперёд, он достиг, а других стимулов у него не было.
Страх накатил удушливой волной и больше не отступал. Сколько Талиан ни прижимал к груди треугольник, призывая образ Зюджеса, это не помогало. Серебряная пластина оставалась обычным куском металла. Палуба теперь двоилась перед глазами, стало трудно дышать. Он вжал голову в плечи и зажмурился.
Глупо умирать вот так… Но лезть вниз? Нет! Это выше его сил!
— Эй, мальчишка! Не бойся!
— Прыгай сюда!
Собрав остатки мужества, Талиан открыл глаза и посмотрел вниз. Матросы и часть солдат натянули над палубой срезанный парус и наперебой кричали, чтобы он прыгал. Перед глазами тут же встал выпавший за борт Толстый.
Интересно, Талиану тоже никто не бросит спасательную верёвку, если он окажется в воде?
— Просто разожми руки! Не держись за рею!
Он попытался разжать пальцы, но в следующее мгновение вцепился в рею ещё крепче. Талиана бросило в жар. Всё его существо кричало: «Держись! Не отпускай!» Животный страх не позволял отпустить рею, хотя разумом Талиан и понимал, что сам отрезает себе путь к спасению.
Но от перенапряжения руки задрожали и соскользнули сами. Талиан повис вверх тормашками, маятником качаясь из стороны в сторону. «Забудь про Гайду. Забудь про Толстого. Забудь!» — уговаривал он себя, но тщетно. Вися головой вниз, падать было ещё страшнее.
Вдруг щёку царапнул острый край треугольника, вывалившегося и повисшего на цепочке. Подарок Зюджеса. Талиан схватил его обеими руками, зажмурился и, через силу, заставил себя разжать ноги.
На несколько мгновений мир остановился. Талиан перестал чувствовать вес собственного тела — будто повис, недвижимый, в воздухе. И почти сразу под спиной прогнулась мокрая парусина. Его под радостные крики подбросило вверх. Перед глазами замельтешили незнакомые лица, к нему потянулись огрубевшие мозолистые руки, стали хлопать по плечам и спине.
— Парень, да у тебя стальные ядра!
— Я думал, всё уже, всплывём кверху брюхом, но ты…
— Молодец, пацан!
— А из тебя будет отличный юнга! Хочешь, замолвлю словечко капитану?
— Вы! — перекрывая все голоса, гаркнул тан Тувалор. — Не забывайтесь! Перед вами будущий император, Талиан Шакрисар, сын Гардалара Фориана Язмарина из рода Морнгейлов!
Матросы замерли в нерешительности. Под дождём, в промокшей до последней нитки и продранной в нескольких местах нижней тунике, в нём сложно было узнать наследника престола. Да и золотые украшения Талиан снял.