— Сестра...
Давно Талиан не чувствовал себя настолько неловко. Он стоял и бессмысленно сжимал-разжимал пальцы рук в кулаки. Маджайра казалась такой одинокой. Сердце заходилось от того, как сильно хотелось её обнять.
— Я знала, что так будет, но всё равно… так больно… потерять ещё и тебя.
— Но ты ведь его не убивала?..
Маджайра ничего не ответила. Не смогла. Плечи задрожали, и в натянутой тишине послышались всхлипы. Не выдержав, Талиан крепко обнял её со спины, прижал к себе, сцепляя руки на животе, и устроил подбородок на левом плече.
— Ты не подумай. Я не плакса, — зашептала сестра, вытирая лицо руками. — Ни слезинки не проронила, как узнала, что отец убит.
— Я здесь. Теперь я с тобой. Всё будет хорошо.
— Шутишь?
Она вырвалась из его рук и обернулась, чтобы впиться взглядом в поисках насмешки. Только её не было.
— Я сказал это дважды, повторю и в третий раз. Я терпеливый, — произнёс Талиан тоном, на который Зюджес вечно закатывал глаза и обзывал его занудой. — Я твой брат. И если все остальные приехали короновать нового императора, то я приехал защищать тебя. Заботиться о тебе. Любить… — последнее слово он прошептал одними губами и отвёл взгляд, смутившись.
Посмотрел с опасной на серебряный треугольник в руке у Маджайры, но нет, он не светился голубым. Не Зюджес послужил причиной открывшегося красноречия. Только от этого щёки горели ещё сильнее.
— Ещё никто… Я никому не позволяла… Но ты… В первый же день увидел меня такой… — сбивчиво прошептала сестра, подошла и уткнулась в него лицом. — А я так старалась казаться сильной.
Теперь Талиан чувствовал, как тёплые слёзы капают ему на плечо и на шею. Он обнял её и крепче прижал к себе, провёл ладонью по спине, успокаивая. А она всё продолжала плакать, давясь слезами и комкая пальцами его тунику.
— Я не убивала отца. Правда, не убивала, — наконец прошептала она, отодвигаясь, и посмотрела ему в глаза. — Ты мне веришь?!
— Верю. Но я в растерянности. Почему все подумали на тебя?
— Потому что незаметно выкрасть кинжал ещё сложнее, чем пройти по тайному ходу и убить императора.
— Он так надёжно спрятан?
Маджайра потянулась и вытащила кинжал из выемки между грудей.
— Он всегда со мной. Я не расстаюсь с ним ни на мгновение.
Талиан отступил в сторону и, раздумывая, закусил между зубами костяшку указательного пальца. Если Маджайра не врала, то дело было дрянь. Убийца должен был стоять к императору и его семье очень близко, чтобы провернуть такое.
— Слушай, а где был тан Анлетти? Что он делал?
Маджайра отрицательно качнула головой.
— Это точно не он. Со смертью отца его позиция при дворе пошатнулась. Да и я… — Она внезапно смутилась. — Я мечтала выйти за него замуж. У нас лучшая разница в возрасте — шестнадцать лет. Он родился в месяц Холодных дождей, а я — в месяц Большого урожая, поэтому наш брак будет успешным. И все жрецы, как один говорят, что он — моя судьба! Точнее, «он яркая звезда на небосводе моей жизни»!
Талиан зажал рот ладонью, чтобы не расхохотаться. Суженый и предназначенный судьбой? И кто? Тридцатидвухлетний старик! А почему бы тогда сразу не выйти замуж за тана Тувалора? Он ведь «ещё молодой»! В этом году будет справлять своё пятидесятилетие…
— Разве я сказала что-то смешное? — требовательно спросила Маджайра, грозно сдвинув к переносице брови. Ещё бы упёрла руки в бока, и Талиан не выдержал, расхохотался бы в голос.
— Нет-нет, ничего!
— Но ты ведь сме…
Маджайра замолкла на середине слова и прислушалась. В дверь кто-то робко стучался, настолько робко, что казалось, будто это кошка скребётся.
— Войдите!
Дверь приоткрылась, и из-за неё показалась смуглая девушка в набедренной повязке. Едва увидев её обнажённую грудь, Талиан сразу же отвёл взгляд в сторону.
— Выше императорское высочество, дива Маджайра, шестнадцатый Све…
— Быстрее давай, без титулов.
— Э-э… тан Тувалор просил передать, что э-э-э… будет вам бесконечно благодарен и признателен, если вы присоединитесь к нему и его внуку в бане, потому как э-э-э… считает, что э-э…
— Довольно! Иди прочь.
— Но что ему передать?
Маджайра тяжело вздохнула.
— Передай, что вскорости я спущусь к нему.
— Ты не обязана идти, — сказал Талиан, когда за рабыней закрылась дверь.
— Не волнуйся. Я уже большая девочка, знаю, как отрезвлять мужскую похоть, — сестра солнечно ему улыбнулась, но потом, заметив скрытое недовольство, подошла ближе и погладила пальцами по щеке. — Так приятно видеть, что ты переживаешь за меня. Но поверь, сейчас это пустое. Тан Тувалор меня не съест.