Талиан шумно выдохнул, накрыл пальцы сестры рукой, удерживая их возле щеки, и закрыл глаза. Отпускать её одну не хотелось. Тем более что он первым начал, раздразнил наставника самовольством, когда при встрече перетянул всё внимание двора и сестры на себя.
— Мне столько всего нужно тебе рассказать, — прошептал он, открыв глаза и отпустив её пальцы.
— Мне тоже, — Маджайра мимолётно коснулась его груди ладонью, будто это могло остановить любые возражения. — До коронации у нас не будет времени, но после, я обещаю, мы обязательно поговорим.
Он кивнул и проводил сестру взглядом, пока та ни скрылась за дверью. Кто бы мог подумать, что она окажется такой красивой, притягательной девушкой?.. Талиан резко, будто пёс, выбравшийся из воды, замотал головой и пару раз ударил себя по щекам.
Разве он сюда приехал женскую красоту оценивать?
Талиан сосредоточился на том, что узнал об убийстве отца нового. Вспомнил обрывок письма, который Зюджес вырвал для него из огня. «Не вынуждайте меня заплатить ту же цену. Я и так поставил на кон всё», — написал тан Анлетти тану Тувалору. Но что это значило?
Что если тан Анлетти собирался взять Маджайру в жёны? Возможно, даже любил её? Не зря же она соловьём разливалась, говоря о предсказании жрецов, и про любовь в его глазах упоминала.
Но тогда… тан Анлетти мог своей властью, подкупом или угрозами заставить молчать кого угодно. И причастие Маджайры к убийству отца осталось бы тайной. Но… лишь в том случае, если бы тан Тувалор не приехал в столицу и не стал бы разбираться в деталях. А он сразу, с самого начала, заподозрил неладное. Только решил, что Маджайра — невинная жертва, а не убийца.
Пожалуй, тан Тувалор был единственным человеком в империи, кого тан Анлетти не смог бы заставить молчать. Начался бы суд, и Маджайре, скорее всего, отрубили бы голову.
Так вот почему тан Анлетти так настойчиво сажал Талиана на трон, а тана Тувалора тянул на место регента при малолетнем императоре!
Чтобы никто не разбирался в убийстве отца и не задавал лишних вопросов.
Чтобы Маджайра осталась жива.
А не погибла, как четверо сыновей тана Тувалора в битве при Бьёрне, которых тот застрелил собственной рукой. Не погибла бы из-за того, что на суде тану Анлетти пришлось бы свидетельствовать против неё.
Но тогда, получается, тан Анлетти…
Талиана так потрясла эта мысль, что он безвольно рухнул в кресло, прямо на разложенное шитьё, и присосался к кувшину с водой, который нашёл на столике рядом.
Получается, тан Анлетти просто-напросто подкупил тана Тувалора? Предложил ему должность регента в обмен на молчание? И тан Тувалор согласился на сделку! Человек, который с малых лет учил его всегда оставаться честным, бороться за справедливость и исполнять долг перед империей прежде личных амбиций…
Талиан обхватил голову руками и упёрся локтями в колени, закрылся. Ему хотелось выть и рвать на себе одежду — так он был разочарован! Топтать рваньё и снова выть, но теперь уже от яростного жжения в груди.
Он так долго мирился с жестокостью наставника, потому что верил ему, верил в то, что пусть тот жесток, но зато справедлив. А что теперь? ЧТО?! Когда тан Тувалор оказался самым обычным лицемером?..
Зато теперь стало ясно, почему наставник в помощниках держит такого подхалима, как сота Колбин. Они одного поля ягоды!
Но он таким же не будет. Потому что найдёт убийцу. Он найдёт настоящего убийцу, а не будет использовать чужую беду для своего возвышения. Он повесит всех заговорщиков и тех, кто причастен к этому делу. И…
Сделав круг, мысли вновь вернулись к тану Анлетти и Маджайре. Если они были близки и любили друг друга, то… Почему тогда тан Анлетти не поверил в её невиновность? Неужели было что-то ещё, о чём Маджайра не рассказала?
Глава 6. Коронация
Год 764 со дня основания Морнийской империи,
2 день рагелиного онбира месяца Большого урожая.
— Тварь! Как только посмела! На колени! Живо!
Вопль Маджайры оглушил его на одно ухо, но глаз Талиан не открыл. Вокруг него суетилось слишком много полуголых женщин с иголками в руках, которые то и дело прижимались к нему, что-то поправляли, отгибали или отпарывали, что само по себе было мукой. Если на них ещё и смотреть… у-у…
Проще сразу в гроб лечь и крышку за собой закрыть.
Поэтому Талиан стоял, широко разведя руки в стороны, слушал голодное урчание в животе и мечтал о хорошем куске мяса: таком зажаристом, с ломкой хрустящей корочкой и сочном внутри. А если ещё смазать сверху горчицей, то м-м-м…