Только для сестры не существовало ничего невозможного. Она вытянула на себе колоссальную работу по подготовке. Жаль, что сорвалась и бросила всё из-за пустячного укола булавки. Ей не хватило сущей малости, чтобы довести начатое до конца.
Но несмотря на все неурядицы, Талиан очень ей гордился. Хотя… нет, вслух этого он не скажет.
Не сегодня.
Они выехали из дворца в город, и в воздух взвились пригоршни пшена и лепестков роз. Люди вокруг кричали, перебивая друг друга, и махали руками. Радость била через край, как фонтан изобилия. Но почему-то именно сейчас Талиан вспомнил о неприятном разговоре, который состоялся вчера между ним и таном Тувалором.
Наставник вызывал его к себе, пока отдыхал в саду. Талиана провели к шестиугольной беседке с мраморными колоннами, увитыми побегами дикого винограда, внутри которой стоял накрытый стол. Тан Тувалор полулежал на каменном ложе, закутавшись в шерстяной плед, и мелкими глотками пил подогретое вино.
— Вы меня звали?
— Садись.
Талиан присел на краешек одной из лежанок и выжидающе уставился на наставника.
— Тебе уже разъяснили порядок коронации?
— Да.
— Как думаешь, что ответит тебе Демион?
Тут было о чём задуматься. Из-за отсутствия тана Анлетти обряд коронации изменили, чтобы в нём могли принять участие наследники: Демион как будущий Светлый тан, Эвелина как будущая Тёмная танья, и Маджайра как будущая императрица, если Талиан умрёт бездетным. И каждому он должен был задать два вопроса.
Какой твой самый сильный страх?
Каково твоё самое выдающееся достоинство?
Лгать в ответ или умалчивать о слабостях было нельзя. Ведь за обрядом наблюдали Величайшие! Даже сейчас, просто подумав об этом, Талиан потянулся рукой к треугольной пластине.Попробуй, солги — и кара богов последует незамедлительно. История знала случаи, когда таны умирали от внезапного удушья или валились замертво прямо в храме.
— Думаю, Демион даст мне стрелу. Стрельба из лука — единственное, в чём он по-настоящему хорош.
— Я не об этом, — тан Тувалор досадливо поморщился. — Страх. Какой он назовёт страх?
— М-м… боязнь лошадей?
— И ты с этим согласен?
Талиан чувствовал, что наставник подталкивает его к какому-то определённому ответу, но никак не мог сообразить — к какому именно. У Демиона была целая прорва страхов! Тот боялся лошадей, боялся разговаривать с девушками, боялся слышать о себе правду, боялся предательства. Талиан тяжело вздохнул. Он в собственных страхах не мог до конца разобраться, чтобы копаться ещё и в чужих.
И всё-таки было что-то, чего Демион боялся даже больше, чем лошадей. Только вот чего?
— Я не уверен, но… я… мм… Я не знаю.
Тан Тувалор покачал головой, а потом загородил ладонью правую половину лица. У Демиона как раз в этом месте на щеке красовался шрам.
— Все его страхи берут начало из одного. Как ты поступишь, если Демион на коронации не назовёт главного своего страха? Если он солжёт?..
Даже теперь, вспоминая об этом, Талиану становилось не по себе. Наставник буравил его взглядом в ожидании ответа, а в это время в груди словно разрасталась пустота. Как он поступит? Что станет делать?
В четыреста седьмом году император Моргнейл VI потребовал у Тёмного тана изменить свой ответ. Бедолага перебрал семь или восемь вариантов, прежде чем назвал тот, который удовлетворил императора. И Величайшие позволили этому случиться. Подарили лжецу второй шанс.
Тан Тувалор рассчитывал ведь именно на это? Что он вступится за Демиона перед лицами богов?
Талиан так и не смог ничего ответить тогда. Даже выдавить из себя слова на прощанье не смог. Молча встал и ушёл, нет, выбежал из беседки на залитую солнцем песчаную дорожку. И бродил потом вдоль берега моря, кидая в воду плоские камни, до самого вечера.
Пока думать о Демионе стало совсем невыносимо.
Слава Адризелю, на следующее утро Маджайра утащила его к себе в комнаты, и Талиан забылся во всеобщей суматохе, а потом и вовсе отвлёкся на девушек. Но теперь, когда рабы подносили их всё ближе к главному храму, он не мог усидеть спокойно. Всё крутился на месте и махал горожанам рукой, пусть от не сходившей с лица улыбки щекам было больно.
Между ним и Демионом только-только появилось подобие шаткого перемирия. Если Талиан поступит, как его толкает к этому тан Тувалор, то что от него останется? Демион не простит, если он вытащит его главный страх наружу.