Почему для того чтобы взять на себя ответственность за Демиона, отрезав этому придурку чёлку, он уже взрослый, а чтобы услышать правду — нет? Как же так?! Он родился в одиннадцатый день рагелиного онбира месяца Белого снега. До него всего ничего! Неужели каких-то четыре месяца решают всё? Что за это время изменится? У него отрастут рога и копыта? Или внезапно прибавится мудрости?
Нет.
И именно по этой причине двуличие взрослых бесило невероятно.
Агарон молча собирал рассыпанные свитки, а затем так же молча стал бросать их один за другим в жаровню. Талиан тоже поднял парочку, чтобы ему помочь, и невольно зацепился взглядом за строки.
На рассвете, пока весь дворец спал, главный смотритель библиотеки сжигал отчёты о расследовании смерти погибшего императора.
— Что вы творите? Хватит! — Талиан вырвал пергаменты у мужчины из рук и прижал к груди. — Зачем вы их жжёте?
— Я выполняю приказ.
— Чей приказ?
Талиан взглянул на мужчину по-новому. Тот был выше на голову, седой и немного сутулый. Кожа обтянула его кости, став по-старчески тонкой и дряблой, а на подушечках пальцев остались глубоко въевшиеся, несмываемые следы чернил.
— Я выполняю приказ регента. — С морщинистого лица на Талиана устало глядели блёклые глаза. — Если вам что-то не понравилось, обратитесь к тану Тувалору за разъяснениями. Уверен, у него есть ответы на любые вопросы, ваше императорское величество.
С достоинством поклонившись, Агарон продолжил собирать бумаги, а Талиан не нашёл сразу, что можно на это возразить. Тан Тувалор правил империей от его имени. Приказы регента не обсуждались и должны были выполняться неукоснительно.
Если бы у Талиана на руках оказалось доказательство измены или участия тана Тувалора в убийстве отца, тогда да, он мог бы обвинить его и свергнуть. А сейчас? Он был всего лишь мальчишкой в золотом венце. Ему улыбались, кланялись, выказывали соответствующие почести, но не более.
— Вы не нарушите приказ, если перед сожжением бумаг позволите мне их прочесть.
— Боюсь, у меня осталось не так много времени. Полчаса, час — и здесь начнут появляться люди.
— Прошу вас! Дайте мне их прочитать!
— Нет, — мужчина посмотрел ему в глаза и повторил: — Нет. Я рад бы услужить вашему императорскому величеству, но мне слишком дорога семья, чтобы рисковать вызвать на себя гнев тана Тувалора. Он казнит моих сыновей и внуков, если я не выполню приказ. Затем отдаст жену и дочерей на потеху солдатам, а меня самого принудит на всё это смотреть. Поэтому «нет». Рад бы помочь, но нет.
— Я могу…
— Вы? Можете? — Агарон выдержал многозначительную паузу. — Не обманывайте себя. Ваше слово против слова тана Тувалора — пустой звук. Молитесь, чтобы после женитьбы Демиона на вашей сестре регент сохранил вам жизнь. То, что произошло на пиру… Вы ведь не сочли за случайность?
Талиан стоял и лихорадочно обдумывал ситуацию. Ему нужны были эти бумаги! Самый простой способ их получить — вырубить старика. Или даже убить. Чтобы не проболтался потом ни о чём тану Тувалору.
Только… его смущало, что всё это время Агарон вёл себя как-то странно. Мужчина как будто нарочно начал жечь бумаги прямо у него под носом, чтобы он заметил их содержание… И сейчас… Разве не сквозило в его словах участие? Да и стал бы верный слуга столько болтать? И намекать на нечистые помыслы своего господина?
Тут его озарило: Агарон колебался!
А значит… у Талиана было что-то, способное перевесить чашу весов. Только вот что? Что он мог предложить такого, что бы смогло сравниться по значительности с жизнью родных?
— Не счёл. И в том числе поэтому мне так важно взглянуть на бумаги. Я хочу узнать, кто виновен в смерти отца, найти и наказать убийцу. — Талиан тяжело вздохнул, опустил подбородок на грудь и сжал кулаки. — Знаю… император Гардалар не был хорошим правителем и отцом, но… я хочу быть ему хорошим сыном. Таким, каким он смог бы гордиться. Поэтому… если есть что-то, что я могу предложить вам, то не молчите! Попросите! И я сделаю для вас всё.
— Единственное, что стоит превыше жизни — это знание, — стоило Агарону произнести это, и Талиана будто кто дёрнул. Он понял, что заставляло главного смотрителя библиотеки колебаться.
— Я расскажу вам о силе, которой обладаю, а вы напишете о ней книгу. И станете первым, кто откроет всему миру правду о людях с особенными способностями. Ваше имя войдёт в историю! И… знаете… кое-что я могу рассказать уже прямо сейчас…
Следующую четверть часа Талиан самозабвенно врал. О том, как у него сначала начинает пощипывать левое ухо, после чего появляется некое предчувствие. Раньше он не обращал на него внимания, а теперь понял. Его способность — либо предвидение будущего, либо невероятная удачливость. Потому что на пиру его руки начали двигаться до того, как в него полетел меч, и только поэтому он всё ещё жив. А сегодня утром Талиан, вообще, собирался на пробежку. У него и в мыслях не было посещать библиотеку. Зачем бы? Но в коридоре он наткнулся на спящего стражника, разозлился, а потом словно щёлкнуло — надо идти.