Сейчас, накануне войны, когда общий враг стоит у границ, ни Тёмному, ни Светлому тану невыгодно развязывать междоусобицу. Но если тан Анлетти рассчитывает, что пройдёт время — и он сможет вернуть то, что отдал тану Тувалору в качестве временной уступки…
Что ж, его ждёт разочарование.
— Знаешь… почему твой отец велел найти меня?
Талиан замер, боясь даже дышать. Неужели нэвий сейчас признается, что он и есть его отец?
— Потому что я могу научить тебя пользоваться своей силой. — Надежда Талиана угасла вместе с этими словами, а нэвий продолжил: — Скажи, что ты видел в храме во время коронации? О чём у тебя было видение?
— Птица… — ответил он, запрокинув голову, потому что боялся, ещё немного — и из глаз хлынут слёзы. — Я парил в облаках.
— Значит, воздух, — произнёс нэвий и встал напротив него. — Чего такой кислый? Если проявишь усердие, сможешь останавливать стрелы в полёте, бежать быстрее лошади и даже поднимать в воздух целые города. Но для начала тебе хорошо бы просто выжить. Так что повторяй за мной. — Мужчина сложил ладони бабочкой у себя на груди. — Подумай о том, что любишь, что заставляет тебя улыбаться, от чего быстрее бьётся сердце.
Талиан не шелохнулся. Зачем? Его сейчас не заставил бы улыбнуться даже Зюджес.
Нэвий начал медленно разводить руки в стороны, и между его пальцев натянулись, искрясь, розоватые нити, становившиеся с каждым мгновением всё темнее и насыщеннее.
— Против Анлетти простой Щит не помогает. Тебе нужна Башня — это полная круговая защита, — произнёс мужчина с таким видом, будто Талиану эти слова хоть что-нибудь говорили. — Чтобы возвести вокруг себя Башню, нужно отдать созданные нити земле и забрать их, но уже многократно усиленные. Вот так.
Нэвий резко всплеснул руками, как дирижёр перед музыкантами — и нити исчезли, уйдя в землю, а уже через мгновение мужчину накрыл полупрозрачный, переливающийся оттенками красного купол.
— Анлетти был другом твоему отцу, но для тебя он враг. Пожалуй, даже более опасный, чем тан Тувалор. — Талиан вопросительно приподнял брови, и нэвий пояснил: — В сложившейся ситуации твоя скоропостижная кончина и женитьба на Маджайре — его единственный шанс вернуть себе утраченную власть. Он пробыл на вершине больше десяти лет. Думаешь, отступится после первой неудачи?
— И как эм… Башня мне поможет?
Взгляд нэвия был красноречивей любых слов, но Талиан на него лишь вяло улыбнулся. Ну да, ну вылетело из головы, ну дурак — и что?..
— Она не позволит тебе превратиться в пускающего слюни дурачка, весь смысл существования которого — услужить Анлетти. Напомню, раз ты подзабыл. Его сила огромна. Он старше тебя и опытней. И он согнёт тебя в бараний рог, если ты не сумеешь выстроить вокруг себя защиту. — Нэвий посмотрел на него внимательно и вдруг спросил: — Да что с тобой?
Талиан неопределённо пожал плечами.
— Почему вы решили обучить меня этому сейчас?
— Я не смогу поехать вместе с тобой.
А чего он ждал? Талиан закусил щёку изнутри и заставил себя дышать ровно. Что отец, для которого он не существовал столько лет, после одного разговора вдруг проникнется к нему приязнью? Ха!
Но надо быть благодарным и за то немногое, что нэвий для него делает. Мог бы защите и не учить, верно?
— Хорошо. Я попробую.
Сложив ладони бабочкой на груди, Талиан закрыл глаза и попытался найти хотя бы одно тёплое воспоминание. Мысли об Эвелине не принесли ничего. Тогда он подумал о Маджайре, но вместо неё перед сомкнутыми веками вылез Демион, как всегда, со своей раздражающей ухмылкой.
Зюджес? Нет, лучший друг остался слишком далеко… словно в другой жизни…
Отчаявшись, Талиан представил, как держит в руках туго свёрнутые листы бумаги с новой историей. Их плотную и шероховатую поверхность. Запах песка и чернил. Он словно услышал, как шуршат разворачиваемые страницы — и между пальцев появилось тепло.
Талиан открыл глаза и осторожно развёл руки. В ладонях мерцали едва различимые полупрозрачные нити — настолько слабые и тонкие, что об их появлении можно было узнать лишь по искажённому колебанию воздуха.
Взглянув на разочарованного нэвия, он произнёс:
— Я попробую ещё.
— Погоди.
Мужчина достал откуда-то россыпь синих топазов — довольно крупных, каждый камень был величиной с перепелиное яйцо — и сжал их в ладони. От кулака поползло багряное сияние, которое постепенно окутало его всего, задержалось на долю мгновения и исчезло.
Нэвий подошёл вплотную, встал за спиной и, накрыв руки своими ладонями, крепко обнял. И это… это были настоящие объятия, объятия человека из плоти и крови. Но как же...