— Теперь пробуй.
Это было жестоко! Талиан не понимал, как такое возможно, но он чувствовал идущее от мужчины тепло и крепость сомкнутых рук. Как будто его и вправду обнимал живой отец, а не нэвий, у которого не было плоти.
По щекам скатились и моментально высохли слёзы.
Нэвий медленно развёл его руки — и Талиан не поверил глазам. Между пальцами светился и переливался малиновым целый сноп нитей.
— Вот! Можешь же!
Обрадовавшись, мужчина потянул его запястья в стороны и вверх, заставил привстать, а затем резко бросил руки вниз — и их накрыло полупрозрачным куполом. У Талиана на уровне глаз одна из нитей отделилась от остальных, сплелась в слово «Башня» и, повисев так несколько мгновений, исчезла.
— Тан Тувалор во многом хорош, но в нём ни на полмизинца нет силы. Так что держи защиту и на нём тоже. Для этого достаточно просто стоять рядом, — произнёс нэвий, любовно оглаживая ладонью полупрозрачную поверхность купола. — И практикуйся каждый день, пока будешь в дороге. От проявленного усердия будет зависеть твоя жизнь.
Талиан повернулся к нему лицом и спросил:
— Я… почему в этот раз получилось?
— Силу можно взять у себя, отдав яркие эмоции, такие как ненависть и любовь. Пока ты молод, это лучший вариант. Спокойствие не перерастёт в безразличие, но подарит ясность мыслям. Также силу можно взять у окружающей природы. У моря и ветра, у травы и деревьев, у животных. Но это уже в зрелом возрасте. Когда, разделив разум на части, ты сможешь коснуться им тысячи травинок и вернуться в своё тело обратно. Я сейчас взял силу у камней. Они лучше других предметов накапливают и сохраняют тепло. Но есть ещё один вариант. Самый крайний. — Нэвий сжал пальцами треугольную пластину у себя на груди. — Ты можешь забрать жизни людей с треугольником на шее, и это до краёв наполнит тебя силой.
Талиан ждал продолжения, но его не последовало. И тут к нему с запозданием, словно продираясь сквозь толщу воды, пришло понимание: нэвий ни слова не сказал о богах! Ни про Адризеля, ни про Суйру, ни про Рагелию. Но разве не Величайшие дают ему силы? Разве это не они рисуют нитями в воздухе и поясняют ему, жалкому и неразумному, значение творящегося волшебства? Не может же быть, чтобы все увиденные им чудеса были им же самим и созданы? Нет-нет-нет! Венценосный Адризель, смилуйся!
Он изо всех сил зажмурился, загоняя крамольные мысли как можно глубже, однако нэвий по-своему истолковал его молчание.
— Понимаю, не каждый готов пойти на массовое убийство. — Мужчина опустил руки ему на плечи и несильно их сжал. — В мирной жизни никто не потребует от тебя такого. Но ты потому и носишь золотой венец, что другие доверили тебе, своему императору, в последний час принимать решение одному за всех. Чтобы, пусть и ценой тысячи жизней, спасти всю Морнийскую империю.
— А мой отец так когда-нибудь делал?
— У твоего отца был Анлетти, который каждый день отдавал ему свою силу, чтобы жить нормальной жизнью и не вредить окружающим. Не сравнивай.
Купол вокруг них начал медленно сужаться, подбираясь ближе. Талиан понуро опустил голову и насупился. Неужели всей его силы хватило на столь краткий срок?
— Я должен тебя кое о чём попросить.
Талиан запрокинул голову и вопросительно посмотрел на нэвия.
— Владение клинком, пусть и мастерское, не приближает тебя к тому, чтобы стать императором. Понимаешь… Для этого мало быть превосходным воином. — На лице отца промелькнуло виноватое выражение, но голос остался твёрдым и властным. — Поэтому ты должен стать лидером. Талиан! Ты — должен. Забудь про «я не хочу», «я не могу» или «я люблю книги». Если ты не научишься завоёвывать людские сердца и обзаводиться союзниками, то так и останешься мальчишкой, который на каждом углу кричал, что он уже взрослый. — И под конец припечатал, словно это не было очевидным: — Мёртвым мальчишкой.
Хмыкнув, Талиан от всей души улыбнулся, как если бы услышал добрую шутку. Попытка проявить заботу, пусть и такая неуклюжая, была защитана.
— Я сделаю это. Если просто быть воином недостаточно, я стану лидером, который удержит в своих руках власть над страной. Дайте мне только немного времени!
— Красноречия-то поубавь!
Не сдерживая улыбки, нэвий взъерошил ему кудри, пару раз хлопнул по спине и, приобняв, прижал к груди. Талиан замер в неудобной позе, словно деревянный. Его мечта… неужели она исполнилась?
Ухо не различало стука здорового сердца, сколько Талиан ни вслушивался и ни прижимался щекой к груди, но это было неважно.