Сейчас всё было неважно.
— Какой же ты ещё юный, — сказал нэвий тепло, перебирая пальцами волосы у него на затылке.
— Я взрослый, — по привычке огрызнулся Талиан. — Я прямо сейчас скрутить вас могу так, что и не пикните.
— Это не сделает тебя взрослым, увы. Всё, что до этого происходило в твоей жизни, от тебя не зависело. Ни твоё обучение, ни коронация, ни даже влюблённость в плаксивую дочку Анлетти. Это она выбрала тебя, а не ты её. — Хотя в голосе Нэвия не было злобы, но каждое сказанное им слово ранило сильнее ножа, вогнанного по рукоять в сердце. — Пока ты жертва обстоятельств и интриг других людей, ты не можешь быть взрослым. Тебе нужно научиться самому ковать своё будущее, делать выбор и иметь решимость этому выбору следовать. И одобрение отца уже не будет иметь значение.
— Неправда! — Талиан смутился собственной горячности и продолжил куда тише. — Может… чем я буду становиться старше, тем… и…
Его голос смолк, но в голове, среди мыслей, которые никто не мог услышать, родился и зазвучал, набирая силу, отчаянный крик.
Кончики пальцев дрожали в такт непроизнесённым словами. На глаза наворачивались слёзы. А Талиан продолжал беззвучно кричать: «Ты будешь нужен мне всегда!» — и не мог, не знал, как решиться произнести эти слова вслух.
Нэвий ведь не признался… Ни словом, ни взглядом не выдал, что он и есть его отец. Только обнял.
Но этого мало! Слишком мало для двенадцати лет разлуки!
— Возвращайся… — произнёс нэвий, потрепал его по голове и растаял в воздухе, как будто его никогда тут и не стояло. Лишь на земле осталась горстка пепла, бывшая когда-то пятёркой синих топазов.
— Эй! Это что — всё?! — от ошеломления у Талина прорезался голос. — Ни прощай! Ни тебе до свиданья! Эй! Где ты, зулунцы тебя раздери! Куда ты спрятался?!
Талиан волчком закрутился на месте. Но полупрозрачная тёмно-красная стенка купола мешала разглядеть хоть что-то за его границей. Он отчаянно замахал руками, точно лопастями мельницы, и после десятка попаданий магическая защита лопнула, обрушив на него окружающую действительность: бьющую в глаза зелень, шум ветра в пышных древесных кронах и заливистый птичий гомон.
Но сколько Талиан ни вглядывался в листву, ни обходил стволы ближайших деревьев — всё бестолку. В саду никого, кроме него, не было.
Он саданул кулаком по дереву — только ободрал об шершавую кору костяшки пальцев — и, дав себе волю, длинно и смачно выругался. И продолжил бы извергать проклятья на одного любителя эффектных исчезновений дальше, если бы не услышал приближающийся топот копыт, бряцанье доспехов и конское ржание.
В двух десятках шагов от него тянулась дорога к дворцовым воротам. И судя по шуму, ехала большая группа всадников. Заинтересовавшись тем, кто решил покинуть дворец на рассвете, Талиан вышел на дорогу.
Вскоре из-за поворота показалась конная процессия под альдсальдскими белоснежными знамёнами, на которых чёрными нитками был вышит северный олень, плывущий в реке, полной золотого лосося.
Вглядевшись в хмурые мужские лица, Талиан понял, что в его интересах представиться первым. Даже если кто-то из этих головорезов присутствовал на коронации, всё равно не смог бы признать в нём императора без соответствующих атрибутов — расшитой драгоценностями мантии и золотого венца.
— Я император Талиан Шакрисар. Остановитесь и ответьте, есть ли среди вас тан Кериан?
Ехавшие впереди всадники притормозили коней и расступились, пропуская к нему своего предводителя.
— Тана Кериана нет, но есть Кериан, приёмный сын Антера Центримуса Морнгейла. Рад встречи с вами, мой император.
Спустившись с коня, юноша поклонился как рядовой гражданин империи благородного происхождения — стал на оба колена, упёрся ладонями в ноги и прижал подбородок к груди. Следом за ним, как один, поклонились и его звероподобные люди.
— Вижу, приезд во дворец не оправдал ваших надежд? — наполовину утвердительно спросил Талиан.
— Его высочество регент остался глух к моим мольбам. Так что я возвращаюсь домой, — юноша не смог скрыть ни разочарования, ни досады в голосе. — Мне даже не позволили править, пока не подрастут мои младшие братья.
— У вас необычный клинок. Дайте мне на него взглянуть.
Замешательство Кериана длилось всего мгновение. Отвязав ножны от пояса, он протянул их Талиану.
Клинок, и правда, оказался затейливым. Короткий, длиной не больше локтя, с массивной и широкой деревянной рукоятью. Асимметричная форма сечения напоминала скребок. На незатачиваемой стороне стального лезвия практически по всю его ширину шла неглубокая продольная выемка, а спуск затачиваемой стороны плавно закруглялся уже от верхней кромки.