Дурак! Видит Адризель, какой же он всё-таки дура-а-ак…
Он протёр ладонями лицо и встряхнул руками, пытаясь избавиться от ненужных, мешающих сейчас эмоций — и вдруг зацепился взглядом за Эвелину. Она так и осталась стоять, сгорбленная и понурая, на полпути от дверей, на полпути от своего места в углу треугольника.
Раз Демион согласился, то третий голос решающий.
Сейчас в её руках его судьба.
— Я говорю тебе «да». — Талиан, как мог, постарался передать голосом и взглядом то согревающее тепло, которое рождалось в нём при виде её поникших плеч, своё инстинктивное желание защитить. — Даже после твоего «нет» и десятка, сотни, тысячи следующих «нет», я всё равно повторю «да». Ты заслуживаешь лучшего будущего. Просто выбери его! Пожалуйста! Не отступай сейчас…
Эвелина чуть повернула голову в его сторону, но в следующее мгновение тяжёлые двустворчатые двери со скрипом распахнулись. В залу хлынули альсальдцы. Помещение наполнилось людьми и звуками: шумом шагов, бряцаньем мечей, короткими, обрывистыми командами и оживлённой речью. Талиан с трудом отыскал взглядом среди звероподобных воинов Кериана. Его лицо и одежда, как и у многих, были забрызганы кровью.
Плохо. Очень плохо.
Кериан твёрдо встретил его взгляд, подошёл, поклонился и произнёс:
— Простите за опоздание, мой император. По пути возникли ммм… некоторые трудности, но сейчас всё в порядке. Мои люди удерживают примыкающий коридор и покои. Начнём церемонию?
Талиан прожёг спину Эвелины взглядом. Многое бы он отдал, чтобы увидеть сейчас её лицо…
Стоило только подумать об этом, как девушка обернулась. Талиан успел рассмотреть мертвенно-бледную кожу, плотно сжатые губы и глубоко запавшие, чёрные от расширившихся зрачков глаза. Она быстрыми шагами пересекла залу и встала на своё место. Она решилась.
Теперь действительно можно было начинать.
— Кериан, ваше место в центре треугольника. Талиан, тебе сюда, — Маджайра деловито взяла его под руку и поставила у вершины треугольника, направленной к тронному возвышению. — Сейчас я буду много говорить. Некоторые фразы вам придётся повторять за мной. Начинаю фразу с «О Рагелия…» — её повторяет Эвелина. Начинаю фразу с «О Суйра…» — её повторяет Демион. Когда нужно будет представиться, я произнесу только ваше имя, а вы себя уже назовёте вплоть до рода. Это понятно?
— Эмн… вроде бы да, — ответил Талиан.
Демион и Эвелина молча кивнули.
— Тогда начнём. — Маджайра набрала в грудь больше воздуха и не своим голосом, мягко и нараспев, произнесла: — Взываю к вам, о Величайшие, Адризель преславный и жёны его, Суйра и Рагелия! Взываю истово и ревниво! Взываю яростно и во глубине души! Услышьте же мой ликующий глас… Услышьте и приидите ко мне, ибо радость великая есмь. Я… — Сестра выразительно посмотрела на него и, когда Талиан промолчал, повторила: — Я-я… я!
— Ой! Эмн… Я, Талиан Шакрисар, сын Гардалара Фориана Язмарина, из рода Морнгейлов, коронованный как Талиан VIII.
— Достаточно, — оборвала его Маджайра и продолжила: — Я свидетельствую во пользу и во благо империи за мужа сего достойного…
— Кериана, приёмного сына Антера Центримуса Морнгейла, из рода Морнгейлов, — выговорил юный альсальдец без промедления и запинки.
— …перед людьми, ибо вам, незримые и всесильные, знамы деяния его с рождения и до сего дня. В ратных делах али в мирных, на поле боя али в управе — везде и всюду Кериан, приёмный сын Антера Центримуса Морнгейла, из рода Морнгейлов показал себя человеком ценою в тысячу синих топазов…
Дверь содрогнулась от удара. Альсальдские воины — и когда успели задвинуть засов? — встали возле неё полукругом и обнажили мечи.
— О Рагелия, милостивая и всепрощающая! О преславная матерь тварей, водных и земных! О чудотворница и хранительница посмертного покоя! Дай мне, Эвелине понятно какой, глас, чтоб гласом сием утвердить волю твою на земле яко под землёй!
Эвелина, как могла, повторила фразу за Маджайрой, но её голос дрожал и всё время прерывался.
— О Суйра, суровая и неподкупная! О прекрасная дева-воительница, одним видом грозным врагов в бегство обращающая! О крылатая матерь каждой небесной твари! Дай мне, Демиону отец-род, глас, чтоб гласом сием утвердить волю твою на земле яко на небе!
Пока Демион повторял фразу, дверь содрогнулась от череды ударов. Дубовая, укреплённая железными листами, она должна была выдерживать атаку тараном в течение четверти часа, но вряд ли больше.
Хватит ли им этого времени?..
— Ты заготовил слова клятвы? — спросила Маджайра Кериана.