— Знаю… и я просил перерыв, — он с мольбой посмотрел на камеру планшета. — Но полковник настоял. И я буду не один. Со мной будет Джейсон.
— Два ребенка против террористов! — возмутилась его бабушка. — Как они промахнутся?
— Это двойная защита, — возразил Коннор.
— Для клиента, но не для вас. Вы на линии огня. Рискуете всем. Зачем?
— Ты знаешь, — Коннор старался не злиться. — Для тебя и мамы. Тогда платят за уход за ней, так что я должен…
— Ты ничего не должен. Мы справимся и без этого. Справлялись до этого, — сказала твердо его бабушка. — Тебе не нужно рисковать своей жизнью. Если бы твоя мама знала правду…
— Нельзя. Прошу, не говори ей, — перебил Коннор. — Бабушка, мы уже говорили об этом. Это часть моего договора с полковником Блэком, о моей роли никто не должен знать. Эффективность организации зависит от того, как мало людей о ней знает. Так я могу быть невидимым щитом. Лучший телохранитель тот, которого никто не замечает, помнишь?
— Но мне ты рассказал.
— Конечно. Я не мог тебя обмануть. Но мама должна думать, что я в частной спортивной школе. Если она узнает правду, то тут же заставит меня прекратить заниматься этим.
Коннору не нравилось обманывать маму, но она страдала от развивающегося рассеянного склероза, и его работа оплачивала круглосуточную сиделку и лечение. Без этого его маму и бабушку могли отослать в разные приюты, а его отдать под опеку другой семье. Так что шанса справиться у них не было. Ему нужно было делать это.
— Слушай, всего одна миссия…
— Совсем как свой отец! — возмутилась бабушка. — Всегда еще одна миссия!
Коннор невольно улыбнулся. Ему не нравилось расстраивать бабушку, но он был рад, что похож на отца. У него были лишь размытые воспоминания, так что любая ниточка к отцу была счастьем, поддерживала его. Это была одна из причин для Коннора стать телохранителем, а для полковника Блэка — обратить на него внимание. Его отец был элитным солдатом особой группы ОВС, ответственной за борьбу с терроризмом и защиту клиентов. Коннор решил продолжить его дело.
На экране был теперь морщинистый подбородок бабушки. Коннор вздохнул. Он недавно купил маме с бабушкой хорошие планшеты, чтобы они могли легко связываться, но его бабушка часто забывала, где камера.
— Бабушка, подвинь планшет, я тебя не вижу.
Он услышал ворчание, на экран вернулось лицо бабушки. Коннор заметил, что в глазах за очками стоят слезы.
— Куда тебя отправляют в этот раз? — спросила она, похоже, смирившись.
— Не буду говорить.
Бабушка судорожно вдохнула.
— А я бы хотела знать. А то буду сильнее беспокоиться.
— Бабушка, я буду осторожен.
Он видел, как ее тонкие пальцы гладят экран, его лицо.
— Ты был осторожен в последний раз… — ее голос дрогнул. — И едва вернулся.
— Но вернулся, — сказал он и заерзал на стуле, ощущая шрамы на спине, где в него впился леопард. Они уже зажили, но кожа ощущалась натянутой, бледные белые полоски напоминали, как близко он был к смерти.
— Как мама? — спросил он, пытаясь сменить тему.
— Хорошо, — ответила бабушка, отвела взгляд от экрана. — Хуже не стало…
— Я могу поговорить с ней?
Бабушка нежно улыбнулась.
— Она отдыхает, но я сообщу ей, что ты звонил. Не переживай, я скажу ей, что ты хорошо учишься в школе. И передавай наилучшие пожелания своей милой Шарли. Будь осторожен, малыш, ты нам очень дорог.
Она закончила звонок, на экране на миг задержалось изображение ее бледной руки, вытирающей слезу со щеки. Коннор отложил планшет и перевел взгляд на окно спальни, за ним было видно холмы Брекон Биконс. Место было красивым и отдаленным, идеальным для тайного агентства защиты, но Коннор чувствовал себя очень далеко от мамы и бабушки. Слишком далеко. Он сглотнул, борясь со слезами. Он знал, что бабушка скрывает от него настоящее состояние мамы, защищая. Но он знал, что мог помочь только работой телохранителя, ведь дома они на ее пенсию вдовы не протянули бы.
— Я согласна с бабушкой. Тебе пора перестать.
Коннор развернулся и увидел Шарли на пороге его спальни. Он не знал, как давно она там, но был рад ее видеть. Он улыбнулся.
— Но если я уйду, больше не увижу тебя.
Она подъехала к нему и взяла за руку.
— Это все мило, Ромео, но ты уже отдал слишком много крови этой организации. Стоит уйти… пока не случилось что-то непоправимое.
Шарли посмотрела на свое кресло, а потом на Коннора, чтобы он понял ее слова.
— Понимаю, но мне нужно работать для мамы и бабушки, — объяснил он. — Мой папа сталкивался и не с такими опасностями, но не убегал.