Отец Вадим, обратившись к красному углу, сотворил молитву, потом перекрестил стол и сел. Виктор ни одной молитвы не знал, вести себя в такой обстановке не умел, чувствовал себя дурак дураком, тем более что сразу не смог правильно обрисовать обстановку, чтобы отец Вадим понял, какая в самом деле ему угрожает опасность. Они молча хлебали чай с сухарями и вареньем. Отец Вадим ушел в себя и как будто вовсе не замечал Виктора.
Виктор исподтишка разглядывал его лицо. В него нельзя было не влюбиться с первого взгляда: мужественное, волевое и в то же время доброе — разительный контраст с уголовными харями, которые окружали Кротова.
— Ну давай показывай свои вещественные доказательства, — наконец произнес он.
Виктор достал из сумки нож и молча подал его отцу Вадиму. Он внимательно осмотрел нож и сказал:
— Серьезно… Так кто же все-таки должен был убить?
— Я… — выдавил из себя Виктор.
— Но ты же не будешь меня убивать? — спросил отец Вадим.
— Нет.
— Стало быть, вопрос исчерпан? — спокойно спрашивал батюшка.
— Вы не думайте, что я на самом деле собирался вас убить, — я понятия не имел о вас. Я сморозил им такую глупость, а они поверили — я сам не ожидал. Я им обещал что угодно, лишь бы вырваться оттуда… Вы верите мне?
— Почему же я не должен тебе верить! Ты меня еще ни разу не обманул — это раз. Я хочу, чтобы ты совершенно успокоился, — это два. Дело уже получило широкую огласку… То, что ты вырвался от них, — это Божья милость. Ты умный, мужественный и смог заморочить им голову. Я, признаться, очень беспокоился… Побывать в аду и вернуться невредимым! Нам нужно о многом с тобой потолковать, но это потом…
— Они прячутся в овраге, я боюсь их! Вы не понимаете, на что они способны! — с жаром заговорил Виктор. — Я их сейчас по дороге к вам встретил. И потом, я боюсь за свою мать: они могут ее убить.
— Насчет матери не беспокойся! С нею теперь милиционеры ждут гостей. Ты такое осиное гнездо разворошил!
— Господи!.. — обхватил голову руками Виктор, а потом лег грудью на стол, заплакал. — А я думал — конец!
— Ну до конца-то еще долго, — заметил отец Вадим и вздохнул: — Надежду-то нашли… Теперь жди, когда похоронить дадут, — забрали на опознание в область. Мать чуть разума не лишилась… Что ж теперь волосы рвать, коль не воспитала дочь в страхе Божьем. Отсюда и беды! Заочно отпели ее, Наденьку. А тело до сих пор земле не предали — шутка ли сказать!
— Значит, девчонки все-таки не испугались, рассказали! — воскликнул Виктор. — Ой, молодцы!
— Потом все подробней расскажешь! — остановил Виктора батюшка. — Чудны дела Твои, Господи! Девчонки эти двоюродными племянницами Матвеевны оказались, прибежали к ней сперва. А Матвеевна им сразу: каков из себя? Ну, портрет тот же самый — опознала тебя. Вот как Господь тебя с нею свел, да… Ну давай, зови ее сюда — потолкуем, как дальше жить.
Виктор уже открыл дверь, как услышал:
— Постой-ка, друже! Что же я тебя про главное не спросил! — Батюшка подошел к нему и коснулся нежно плеча. — Ты в Бога веруешь ли?
— Верю!
— Ну тогда нам нечего и бояться! Господь своих хранит.
III
Старушка Матвеевна стояла во главе других старушек снаружи храма. Старушки галдели: что да почему? Матвеевна кинулась к Виктору.
— Вот гонец идет, сейчас все объяснит. Витюша, ну что батюшка?
— К себе просит!
Подойдя к келье отца Вадима, Матвеевна постучала, спросила:
— Благослови войти!
— Аминь, — послышался из-за двери голос батюшки.
Батюшка разговаривал по телефону:
— Да, другой дорогой идите, не через овраг. Пешком, только пешком! Ну, Господи, благослови! — Он повесил трубку. — Ну как там у тебя, Матвеевна?
— Двенадцать человек осталось, вместе с младенцем. Может, отпустить младенца-то с матерью?
— Не надо, — добродушно ответил батюшка. — Его-то молитва самая чистая и будет.
— Оно так. А родные забеспокоятся? — спросила Матвеевна.
— Хорошо, что забеспокоятся. Надо же когда-нибудь начинать! Глядишь, в храм и прибегут — посмотрят, как у нас. Ты, Матвеевна, всех накорми в трапезной, дай часик отдохнуть, а потом в храм веди — будем молебен служить.
— Ты толковей объясни, что случилось-то. Галделки объяснений требуют, — не отступала Матвеевна.
— Вот убить меня хотят на престольный праздник, — выйдя к собравшейся пастве, сказал батюшка, — бесу в жертву принести.
— А! Царица Небесная и вся крестная сила! — всплеснула руками стоящая впереди всех Матвеевна и испуганно посмотрела на Виктора, три раза перекрестилась. — Да как же это! Это нельзя…