Хорошо наркотики действуют, он уже не различает кому можно доверять, а кому нельзя. Осталось ему подсунуть свой счёт, а после этого отвезу его в один из его ресторанов отметить открытие филиалов за границей и всё, если не отбрешется его свои опустят или вообще убьют. Менеджеры только успевали подставлять бумаги для подписи, он почти всё отдал и даже не заметил.
Через час попрощались с ним как родные и он остался в ресторане один. Так пожалуй лучше, чем брать грех на душу, если свои его не прибьют удивительно будет, подсаживать других на наркоту, то есть травить – страшнее только смертный приговор объявлять людям. О чём думают преступники, творя свои преступления, надеются, что наказания не будет. Хотя после такого наркотика долго не живут, разницы никакой сразу убить человека или пару недель позволить ему прожить в страшном угаре.
После таких иезуитских предательств, тяжело, никогда не стану негодяем и радости не чувствую отомстив за свою девушку. Надо срочно уезжать, пока не втянулся окончательно в эту муть и беспросветные жуткие настроения и дела.
А потом в далёком краю Родина будет сниться и мучить по ночам являясь лицами родными, лицами тех, кого сберечь не смог.
Стихи получились сами собой, душа болит и плачет.
Я вернулся через час с соблюдением всех предосторожностей на нашу квартиру, Тихон первый прибежал и стал расспрашивать, где я все время пропадаю. Врал ему о важных делах срочных, нехорошо другу врать, но что делать, если нас обоих убьют, кто поможет роженице и несовершеннолетнему, считай ребёнку. Не могу же я оставлять девчонок совсем без охраны и без помощи, скоро детей двое станет, появится малыш Артёма, и две молодые женщины неопытные, здесь трудно выжить, и заграницей тоже не рай. Показал ему и Машеньке счета, по которым сможем получать деньги за бугром, и стал убеждать, что им придётся уезжать отсюда одним, если не успею закончить свои дела, и вообще мне далеко ездить, только время теряю. Тихон прибалдел от таких новостей, то у него, как и меня никого не было совсем, а теперь большая семья и даже дети есть.
Впадаю всё время в истерику, мне жалко, кто бы мог подумать, мне жалко убивать бандитов. Сказал, как отрезал, так ездить каждый день опасно, могу навести на них преступников и полицию, неизвестно что хуже. А им ещё целый месяц ждать родов Светланы, нельзя, надо соблюдать осторожность.
После этих слов Машенька разревелась, таких слёз и причитаний никогда не видел, никто так не плакал обо мне, наверное скоро расстанемся навсегда. Обнял за плечи и попробовал поругать, что бы не причитала заранее, хоронить меня ещё рано, от этого она стала кричать, что осталась совсем одна и не может потерять единственного родного человека.
– Я у тебя не единственный, и вообще не родной. У тебя есть ещё много родственников, ладно там двое отказались и продали убийцам, остальные то не причём, от всех то не отказывайся.
Сам себя слушал и удивлялся такой ерунды и глупостей давно не говорил.
– Я поеду с тобой хоть куда, даже на край света. Это хорошо, что не родной, но роднее нет, ни кого не боюсь потерять – только тебя.
Милая девочка потерялась совсем, какой то не знакомый человек кажется роднее родных,
– Потом я тебе объясню всё, когда вернусь через пару недель, это так кажется сейчас, что я самый родной, кто это может знать, скоро всё переменится, и ты возможно повзрослев влюбишься, и сама станешь удивляться своим теперешним капризам. Потом встретишь настоящую любовь, ровесника через несколько лет полюбишь и будешь сама удивляться тому, что сейчас нравится, какой то странный и старый мужик, вот пройдёт немного лет, я стану совсем старым и ты даже не вспомнишь дедушку.