— Нет, — сказал Голд задумчиво, — не только. Крошка, похоже, давно якшался с этой сворой лунатиков, шатался по всему Западу. А с этим паршивцем не сталкивался. А потом парень пришел проситься в Клан. Я думаю, он впервые попытался найти единомышленников. Прибежал, как щенок, который тащит в зубах кролика и ждет, что его за это погладят по головке. Классическая шизофрения. А Клан отверг его — этим-то, видимо, и объясняется бойня в кафе Гершеля.
— Думаешь, это в самом деле Убийца с крестом? — спросил Замора.
— Слава Богу, один такой в городе.
Голд повернулся к детективам из Ван-Ньюис.
— Покажите Крошке все фотографии, все — хулиганов, извращенцев, маньяков, всех. Особо психов. Смирительная рубашка ему как раз впору. Но сперва дайте этому животному пожрать. Надо беречь его силы. Все, делайте!
Копы рысью бросились исполнять приказания. Голд и Замора пошли к стоянке.
— Что теперь?
— В округе Сан-Бернардино есть судья, который мне кое-что должен. Попытаем счастья, надеюсь, он выдаст ордер на обыск без проволочек.
— Обыск? Где?
— В штаб-квартире Калифорнийского клана. Хочу слегка потрясти старину Джесса Аттера.
На лужайке, рядом со стоянкой, громко спорили Долли Мэдисон и Ирвинг Танненбаум. Заметив Голда, Танненбаум накинулся на него:
— Что ты о себе возомнил? Что возомнил?!
— Утихни, Ирвинг. Инфаркт хватит.
— Вообразил, что он вне закона. Ошибаешься, поверь мне. Ответишь перед судом!
Голд и Замора подошли к «форду». Голд распахнул дверцу.
— Ирвинг, почему бы тебе не пойти домой и не сказать своей еврейской мамочке, что сегодня, впервые в жизни, ты поступил разумно? Ты вышел из комнаты, когда коп допрашивал свидетеля, и тем самым, может, спас ей жизнь. Ступай похвастайся.
— Ты спятил! Ты хуже преступника!
Голд захлопнул дверь и уехал. Танненбаум что-то кричал вслед.
11.15 утра
Плывущее из города облако ядовитого черного смога, как одеяло, окутывало Дезерт-Виста. Не было и двенадцати часов, а жара уже стояла страшная — и ни намека на ветерок. Солнце безжалостно пекло голые вершины.
Джозеф Кристофер Катлер-младший, тридцатисемилетний низенький светловолосый шериф городка Дезерт-Виста, сердито гнал свой скоростной патрульный автомобиль по петляющей, грязной горной дороге, обдавая градом камней идущие сзади с зажженными фарами машины охраны. Шериф был сыном ветерана Джо Катлера, которого лет тридцать назад новобранец Джек Голд выручил во время перестрелки на ранчо.
— О'кей, о'кей. Пусть у тебя есть ордер! — кипятился шериф. Пот тек по его мясистой физиономии, пачкал накрахмаленный воротник форменной рубашки хаки. — Но прошу тебя, спокойно. Спокойно, о'кей?
Шериф Катлер был из тех людей, что любят все повторить несколько раз.
— Чего ты-то суетишься, Малыш? — Сидящий рядом Голд холодно взглянул на него. — Эти гады тебе что, приятели?
Услышав свое детское прозвище, Катлер поморщился.
— Послушай, Джек. Людям нравится здесь, потому что тут хорошо и спокойно. Безопасно. В самом деле безопасно, — втолковывал он, не отрывая глаз от дороги, вцепившись в руль.
— Для кого? — перебил Голд.
Шериф Катлер еще крепче ухватился за руль.
— Для всех добрых людей. Пока парни из Клана соблюдают законы и не впутывают граждан Дезерт-Виста в свои говенные дела, они никому не мешают. К тому же многие в городишке думают, что Джесс Аттер и его ребята отпугивают всякую шпану, ну, всяких там криминальных типов.
— Каких типов? — подзуживал Голд.
— Брось, Джек! Ну чего ты добиваешься? — воскликнул Катлер.
— Никак не пойму, что у тебя на уме, Малыш.
— Хорошо, хорошо! Ниггеры! Ниггеры и латиносы! Какого черта, кто ж еще грабит и насилует?
Замора на заднем сиденье заржал, и Катлер через зеркальце раздраженно зыркнул на него.
— А евреи? — спросил Голд. — Советую поджечь несколько крестов — вот тебе и повод, избавишься заодно от евреев. Чем не способ? Такое в Дезерт-Виста не пробовали? Дарю.
Катлер совсем растерялся, ослабил руль и чуть не сшиб ящики с деревенской почтой.
— Полегче, Джек, полегче! Дай передохнуть! Не я создал этот дерьмовый мир!
— И значит, не тебе возиться в этом дерьме! Так?
— Ради Христа! Мы едем делать обыск! Чем ты недоволен?!
— Но ведь тебе это не по душе, Малыш?
— Ради Христа! Отвяжись, Джек!
— Ты окопался в этом городишке, в своем маленьком безопасном офисе — и забыл, что значит быть полицейским. Видел бы это твой старик!
Катлер затормозил, из-под колес полетела галька. Они остановились перед штабом Клана. Сопровождающие машины чуть не врезались в них. Шериф ерзал на сиденье.
— Не болтай чепухи, Джек. Не болтай чепухи. Ты спас шкуру моего старика, он был тебе бесконечно благодарен, и я тоже. Но до евреев ему дела не было. Он любил тебя, именно тебя. И от других копов он ни капельки не отличался. Так что не вали все на мою бедную голову, Джек, не вали. Мне жить в этом городишке. Эти люди платят мне жалованье. И дали маленький безопасный офис. Дали работу. А Ферфакс-авеню меня не касается. Другой участок.
Голд сунул Катлеру под нос ордер.
— Ну так давай, делай свою долбаную работу, шериф. Обыскивай!
— О'кей. — Катлер выхватил ордер и ногой распахнул дверцу.
Четыре человека вышли из штаба и смотрели вниз, на приближающихся Голда, Катлера и Замору.
— Джесс, — начал Катлер, — у нас ордер...
— Хай, жиденок! — закричал Аттер. — А я уж заждался. Тебя и твоего ублюдка. Битый час жду.
Голд, пораженный, остановился на тропинке, вопросительно поднял брови. Катлер пожал плечами. Они обернулись к четырем помощникам шерифа, вылезавшим из машин. Но лица у тех были как каменные.
— Да, у меня везде глаза и уши, еврейчик. Даже в вашем сионистском полицейском управлении.
— Значит, ты знаешь, чего я хочу.
Аттер усмехнулся.
— Знаю, конечно. Очень хорошо знаю, жиденок. Ты хочешь, чтобы страна досталась коммунистам и чтоб всех христиан перебили. Но обещаю, ничего не выйдет. Клянусь тебе.
Голд утомленно вздохнул.
— Мне нужен номер той машины.
Аттер хихикнул.
— Какой еще номер?
— Номер парня, который приезжал сюда в четверг. В синем фургоне. Парень с татуировкой.
— Понятия не имею, о чем ты, жиденок.
Голд ткнул пальцем в открытую дверь.
— Номер там?
— Глупый жид. Ведь сказано — я жду вас больше часа. И теперь что же ты думаешь?
— Ты его помнишь?
Аттер широко улыбнулся.
— Глупый жид.
— Что ж, тогда будем искать, — сказал Голд и направился к двери.
— Куда прешься, еврей? — Аттер стал у него на дороге. Голд на ходу толкнул его в тощую грудь, и маленький Аттер забарахтался в пыли. Замора тем временем, не спрашивая разрешения, вытащил винтовку из патрульной машины, взвел курок и, скаля зубы, глядел на оставшихся трех клановцев.
— Шериф, предъяви ему ордер, — велел Голд, переступая через порог.
Аттер с трудом поднялся, кинулся к Катлеру.
— Ты позволишь этому грязному еврею осквернить наше святилище? Ты позволишь ему войти?!
— Заткнись, Джесс, — процедил Катлер. — К тому же тебе придется дать ему этот номер.
Аттер зашипел, как испорченный мотор.
— Вспомни лучше, кто твой хозяин, шериф!
Катлер презрительно сощурился и пошел за Голдом в помещение. Замора стал у входа, сверкая белозубой улыбкой и холодными как лед синими глазами, по-прежнему держа клановцев на прицеле.
Голд обвел внимательным взглядом непристойные плакаты по стенам темной комнаты, в которой разместился международный штаб тайного Калифорнийского клана. Глаза его сузились, лицо потемнело от гнева.
— Аттер, — крикнул он в дверь, — ты просто больной сукин сын!
— Нет, — бесновался на улице Аттер, — болезнь — это вы, евреи! Ты и этот ублюдочный полукровка! Вы — язва на теле этой страны!
Винтовка Заморы уперлась в костлявую грудь Джесса.
— Помолчи, парень, — ухмыльнулся он. — А то этот ублюдок заткнет твою вонючую глотку.