— Это было давно.
— Не слишком давно.
— А Энди Мотика? Как вы убедили его вам помогать?
— Деньги и угрозы. Кнут и пряник. Дженис требовала с него за каждый цент, что он получал. Я дал ему восемь тысяч. Каждый раз когда он начинал чересчур нервничать, я напоминал ему, что с радостью расскажу Дженис о Лорейн, если он попробует выпутаться из наших дел.
— Откуда вы узнали про нее?
— Мы все друг друга знаем уже много лет. Мы вместе учились в университете в Санта-Терезе, до того, как они с Дженис поженились. Конечно же, это было уже после того, как я скрыл свое старое лицо. Когда я задумал подставить Ланса, не стоило большого труда понять, что он мне очень пригодится.
— Вы его тоже убили?
— К сожалению, пока нет. Он ускользнул, но я найду способ заманить его обратно. Он не слишком умен.
Даже несмотря на то, что у меня шумело в ушах, я могла поклясться, что слышу, как весело тикает бомба в пакете. Я облизала губы.
— Там что, внутри, действительно часы? Так она и работает?
Он оглянулся на кухонный стол.
— Это несложный прибор. Та, для Олив, была сложнее, но мне нужно было быть уверенным, что она взорвется, если ее хорошенько встряхнуть.
— Удивительно, что я осталась жива.
— Это многое упростило бы, — сказал он.
Я вспомнила, как он нагнулся, чтобы свернуть шланг, брошенный на дорожке. Любой предлог, чтобы остаться вне досягаемости. Я вдруг почувствовала себя странно свободной. Времени оставалось очень мало, но оно замедлилось и стало тянуться, словно жевательная резинка. Мне показалось до жути нелепым, что последние минуты своей жизни я обсуждаю всякую ерунду с человеком, который собирается меня прикончить. Черт возьми, а почему бы и нет? Мне снова привиделся мой короткий полет от крыльца Олив и она сама, парящая, словно птица. Такую смерть едва ли успеешь почувствовать. Я боялась лишь, что могу выжить, искалеченная и обгоревшая, и что могу прожить слишком долго, чтобы суметь понять, что я потеряла. «Время действовать, — подумала я, — невзирая на последствия». Уж если что-то угрожает твоей жизни, то разве есть еще что терять?
Я потянулась за сумочкой.
— У меня в сумочке транквилизаторы. Ничего, если я возьму?
Он показался мне удивленным и помахал в мою сторону пистолетом.
— Оставьте ее где лежит.
— Я совершенно разбита, Терри. Мне нужно принять валиум. Потом можете меня связать.
— Нет, — сказал он раздраженно. — Не трогайте, я сказал!
— Ну ладно уж. Простите меня. Это совсем небольшая просьба.
Я взяла сумку, расстегнула молнию и углубилась в ее содержимое в поисках моего любимого тридцатидвухдюймовика. Наконец я нашла его и взвела курок. Он не мог поверить, что я ослушаюсь его, но, видимо, не мог решить, что делать.
Когда он поднялся на ноги, я выстрелила сквозь сумочку на расстоянии десяти футов, безо всякого видимого эффекта. Он подскочил, словно я насыпала ему в штаны раскаленного гравия, но крови не было и он не свалился на пол, как я надеялась. Вместо этого он взревел и бросился на меня как бешеная собака. Я вытащила пистолет из сумочки, чтобы выстрелить еще раз, но он уже был на мне, увлекая меня вместе с собой на пол. Я увидела приближающийся кулак и дернулась вправо. Удар пришелся мне по левому уху, и оно зазвенело от боли. Я забилась, схватившись за диван в качестве опоры. Я не могла понять, куда девался мой пистолет, но он направлял дуло своего прямо на меня. Я схватила свою сумочку и раскачала ее, словно пращу. Удар пришелся ему по голове. Он закачался. Он загораживал мне выход, поэтому я огляделась и бросилась в ванную. Я захлопнула дверь, повернула замок и бросилась на пол. Он выстрелил дважды, и пули зазвенели, проходя сквозь дверь, словно пчелы. Выхода не было. Окно ванной было прямо на линии огня, и вокруг меня не было ничего, что можно было бы использовать как оружие. Он стал ломиться в дверь. Мощные удары крушили дерево в щепки. Его нога появилась в пробитом отверстии, и он ударил еще раз. Его рука просунулась в дырку, ища замок. Я схватила крышку с унитаза и ударила его по руке. Он вскрикнул и втянул руку назад. Затем он еще раз выстрелил, выкрикивая неприличные ругательства. Вдруг его лицо появилось в дырке, глаза бешено вращались, он искал, где я. Дуло пистолета уперлось в меня. Единственный предмет, которым я могла защититься, была крышка от унитаза, и я выставила ее перед собой, как щит. Пуля ударилась об нее с такой силой, что крышку вышибло у меня из рук и она раскололась надвое. Терри снова принялся ломиться в дверь, но уже не с такой силой.
Я услышала, как с той стороны он тяжело свалился на пол. Я замерла, пораженная, затаив дыхание. У меня не было времени проверять, притворяется он или нет. Я открыла замок и навалилась на дверь, но не смогла сдвинуть ее с места. Я опустилась на колени и заглянула в комнату через дыру. Он лежал на спине, и рубашка его была вся в крови. Очевидно, я ранила его своим выстрелом, но он смог продержаться достаточно долго. Кровь выходила из него, словно воздух из проколотой шины. Его грудь все еще поднималась. Помимо его хриплого дыхания, я также слышала, как дедушкиными часами тикает моя бомба.
— Уйди с прохода, Терри! Ну давай же!
Он никак не отреагировал. На моих настольных часах было двадцать девять минут пятого. Я навалилась на дверь изо всех сил, но не смогла отпихнуть его. Мне нужно было выбраться. Я в ужасе оглядела ванную и схватила половинку крышки от унитаза. Я разбила окно. Стекло посыпалось во внутренний дворик, оставляя целые зубья в раме. Я прикрыла их полотенцем, чтобы протиснуться в окошко.
От взрыва, раздавшегося у меня за спиной, меня вынесло сквозь окно, как Супермена в его лучшие времена. Я приземлилась на траву с такой силой, что на мгновение потеряла способность дышать. Меня охватила паника, я не могла понять, смогу ли я когда-нибудь снова дышать. Вокруг меня шел дождь из осколков. Мимо меня, словно какой-нибудь НЛО, пролетел большой кусок крыши. Затем он начал падать и прыгать на ветвях ближайшего дерева. Появилось облако белого дыма и начало медленно растворяться. Я перевела взгляд на стену за моей спиной, которая оказалась цела. Мой диванчик стоял на подъездной дорожке, подушки были разбросаны во все стороны. На его ручке примостился мой воздушный папоротник с таким видом, словно он сам туда забрался. Я уже знала, что переднюю стену моей квартирки снесло, внутри одни обломки и моих вещей уже больше нет. «Как хорошо, что у меня не так уж много всего», — подумала я.
У меня снова началась временная потеря слуха, но я уже начала к этому привыкать. Наконец усилием воли я заставила себя подняться и отправилась внутрь взглянуть, не осталось ли чего от Терри Коулера.
ЭПИЛОГ
Генри Питт вернулся домой и увидел небольшой кратер на том месте, где находилась часть дома, которую он раньше сдавал. Гораздо больше, чем потеря собственности, возмещенная страховкой, его огорчили мои неприятности. Сейчас у него грандиозные планы касательно строительства новой квартирки для меня, и он уже советуется с архитектором. Мне удалось спасти кое-что из одежды, в том числе мое платье на все случаи жизни и мою любимую куртку. На что же мне жаловаться? Как только я поднялась на ноги, я приступила к работе. В качестве компенсации за мое временное отсутствие Мак велел заново обставить мой кабинет. Энди Мотика уволили, и теперь ему будут предъявлены обвинения в преступлении. Прокуратура вернула мое доброе имя. Через два дня после взрыва Дэниел уехал вместе с Бассом. Не могу сказать, что я что-нибудь при этом почувствовала. После всего, что я пережила, его предательство казалось слишком незначительным.
Осталось только одно дело, требующее прояснения. Я поговорила с лейтенантом Доланом, относительно тех пяти тысяч, которые Терри перевел на мой счет. Он посоветовал мне держать язык за зубами, что я и сделала.
С уважением, Кинзи Миллхоун.