Сейчас суровый зам Паши Зверева стоял, прижавшись спиной к высокой осине, и усиленно вытирал свои, сугубо по его собственному мнению, недостаточно чистые руки носовым платком. Глядя на это, Зверев, которого уж тоже никак нельзя было считать грязну́лей, тем не менее хмыкнул. «Уж лучше бы побольше за фрицем смотрел. А то неровён час отмочит чего-нибудь эдокого, и откажемся тогда мы все в таком дерьме, что ни платком не сотрёшь, не спиртом не отмоешь. Вон как зы́ркает гадёныш», — подумал Зверев и перевёл взгляд на захваченного его бойцами «языка».
Это был похожий на крысёнка молоденький солдатик — худой, остроносый и мертвенно бледный. Глаза его всё время бегали, напряжённые скулы выдавали тревогу, хотя немец изо всех сил пытался демонстрировать, что ему ничу́точки не страшно. Ничего, рассуждал Зверев, поартачится немного, понудит что-нибудь про свой воинский долг перед фюрером и перед Великой Германией и расскажет всё что знает, благо ребята из штаба округа и не таким развязывали языки.
Немца взяли довольно ловко этой ночью, когда он отошёл в лесок по «нужде» и тут же угодил в руки Зверева и его бойцов. Когда беспечный обер-ефрейтор сделал своё дело, на него набросился Шпагин и хотел ухватить за шею, но тощенький артиллерист оказался довольно прытким. Он сумел сбросить захват, ткнул Шпагина кулаком в живот и собирался было закричать, но не успел. Старший сержант Луковицкий тоже подскочил к шустрому немцу и саданул неприятелю ногой в пах. Когда обер-ефрейтор застонал и согнулся пополам, Луковицкий сбил врага с ног и заткнул ему рот своей уша́нкой.
Когда Луковицкий завершил свои очистительные процедуры и убрал в карман носовой платок, он посмотрел вверх. Облака сгущались, однако солнце уже собиралось показаться из-за горизонта.
— Вторые сутки петляем, скоро рассветёт. Если не успеем до заката переправиться на тот берег, придётся ещё раз заночевать в лесу, — тихо процедил старший сержант своим ледяным голоском.
— И в самом деле, командир, — поддержал Луковицкий Злобин. — Может ускоримся малость? Хочется уже в тёплый блинда́жик завалиться да на топчано́к, а перед этим сто пятьдесят для согреву и пожу́брить чего-нибудь эдакого — например картошечки со шкварками, или на худой конец перловки с тушёнкой. Третьи сутки без ха́вчика — кишки уже сводит.
Зверев посмотрел вдаль, туда, куда два часа назад ушли Шпагин и Кичигин. Мрачные осины стояли столбами, облепленные голыми ветками кустов. Со стороны, откуда они пришли пахло гарью, доносившееся со стороны реки воронье карканье не сулило ничего хорошего.
— От голода ещё никто не обгадился! — хмуро процедил Зверев. — А вот если на немецкие разъе́зды нарвёмся, накормят нас уже не перловкой, а кашей свинцовой. Нужно наших дождаться, убедиться, что чисто всё, а уж потом на лёд выходить. Туман ещё часа два не спадёт, так что время ещё есть.
Зверев рефлекторно пригнулся, потому что над рекой взвилась ракета, послышались короткие очереди, где-то неподалёку прогремел взрыв… потом ещё один.
— Твою ж маму, — воскликнул Зверев. — Это ж наши шумят, больше некому.
— Прав ты был, взводный, влипли наши дозорные! Хорошо ещё, что мы не засветились, — продолжил беседу Луковицкий.
— Так мы что же… к ним на помощь не идём? — взволнованно выкрикнул Злобин.
— Много ты им поможешь, — процедил Зверев. — Там уже вовсю бой идёт. Мы пока доберёмся, их уже кончат десять раз. Сунемся туда, только себя и пленного засветим, а нам прежде всего задачу выполнить нужно.
Со стороны реки снова застрекотали автоматные очереди.
— Это Шпагин шурует из своего ППШ, — предположил Луковицкий. — Слышишь, удаляется шум. Констик немцев от нас уводит.
Зверев закусил губу и перевёл взгляд на пленного немца. Тот внимательно вслушивался вдаль, вытягивал шею и теребил лацкан своей перепачканной шинели.
Спустя какое-то время выстрелы прекратились. Зверев сорвал с себя шапку и вытер её вспотевший лоб.
— Думаете всё? — по-детски наивно проверещал Злобин.
— А я почём знаю? — огрызнулся Зверев и вдруг услышал голоса.
Из кустов вдруг послышались звуки: треск веток, лязг затвора и голоса. Прислушавшись, Зверев сразу понял, что совсем рядом кто-то громко выкрикивает команды на немецком.