— Но вы должны хотя бы беспокоиться…
— Я уже устала я о нём беспокоиться!!! Мой сын совершеннолетний, и если ему нужно куда-то уйти, он уходит!
— Совершеннолетний? Подождите! Мне сказали, что ваш сын учится в школе!
— Моему сыну восемнадцать, просто он дважды оставался на второй год!
— Поэтому вы его и не искали…
— А как мне прикажете его искать? Телефона у меня нет, а ходить по его приятелям мне как-то не с руки. Я редко выхожу из дома. К тому же мой сын уже не первый раз исчезает.
— Можно мне войти?
Ирина Андреевна отступила, пропуская Зверева в коридор. Всё так же громыхая костылями по полу, женщина вошла в комнату.
В доме был идеальный порядок. Постель была аккуратно заправлена, все вещи лежали на своих местах, следов пыли на мебели не было, даже цветы на подоконнике дышали свежестью. Застеленный пледом диван, трёхстворчатое трюмо, огромный лакированный шкаф и несколько массивных тумб. Словно прочитав мысли гостя, Ирина Андреевна пояснила:
— Соседка ко мне приходит, помогает с уборкой! Сама-то я, как видите, на многое не способна!
— Любите музыку? — поинтересовался Зверев, указав на стоявший у окна на одной из тумб старый патефон.
— А что мне ещё остаётся? — Ирина Андреевна опустилась в одно из кресел и поставила за спинку свои костыли. — Во время оккупации немцы заставляли нас работать на расчистке завалов. Подо мной рухнул пол, третий этаж — мне ещё повезло, что я осталась в живых. Травма позвоночника, и теперь, как видите, я передвигаюсь на костылях. Так что музыка теперь — одно из немногих удовольствий, которые мне доступны. Есть, конечно, ещё книги.
Зверев подошёл к патефону, рядом с ним лежали пластинки с записями. Здесь были Шульженко и Утёсов, Марк Бернес и Георгий Отс. Были тут так же Френк Синатра и даже Эдит Пиаф. Оценив коллекцию пластинок, Зверев не стал останавливаться на книгах.
— Если я правильно понял, Анатолия нельзя назвать образцовым сыном?
Ирина Андреевна беззвучно рассмеялась.
— Весь в отца!
— Тот тоже отличался буйным нравом?
— Первый раз сел за кражу, потом вышел и через год снова сел! Всю жизнь мотался по лагерям, а в сорок четвёртом, как я слышала, умер от туберкулёза в лагере.
— То есть ваш муж…
— Мы не были женаты! Это была ошибка молодости! Сами же знаете, что девчонки любят плохих парней.
— Ах вон оно что!
— Володя был настоящий красавец, ну и… — Ирина Андреевна развела руками. — Одним словом наш роман закончился так же быстро, как и начался. Замуж потом я так и не вышла, впрочем забот мне и без того хватило! Простите, вы курите?
Зверев достал пачку, они закурили.
— Давайте теперь вернёмся к Анатолию! — продолжал Зверев. — Не могли бы вы мне сказать, где он бывает? Куда всё-таки он мог запропаститься?
— У приятелей, или у своего дяди!
— Приятели — это Чижов и Хлебников?
— Не знаю таких.
— Это его одноклассники! Насколько я знаю, именно с ними он водил дружбу!
— Все одноклассники моего сына ещё дети! Наверняка они живут с родителями, а какие нормальные родители станут держать у себя неделями такого постояльца как мой обормот Толик? — Ирина Андреевна выдохнула. — Скажите, он действительно влип в какую-то историю?
— Чижова и Хлебникова нашли мёртвыми в старом заброшенном доме в Завеличье!
Ирина Андреевна дёрнулась, сигарета выпала из её рук. Зверев тут же поднял упавший окурок и потушил его о пепельницу.
— А мой сын?
Зверев поднялся, сходил на кухню и, отыскав стаканы, принёс хозяйке воды.
— О вашем сыне нам ничего не известно! Надеюсь с ним всё в порядке.
— Тогда почему вы считаете, что Толик причастен к смертью этих ребят?
— Говорю же, они дружили! Поэтому нам нужно как можно быстрее его отыскать. Дядя, о котором вы упомянули… его фамилия, где живёт?
Сделав несколько глотков, Ирина Андреевна вернула Звереву стакан и попросила другую сигарету. Выпустив пару облачков дыма, женщина продолжила:
— Я мало что знаю о нём.
— Но как же…