— Чё-ё-ё??? А ну, Валёк, поясни нормально!
Валька сел на ограду рядом с Мякишем сорвал один ботинок и, стянув носок, продемонстрировал приятелям уже лопнувший и кровоточащий мозоль.
— Вот! На второй ноге то же самое! Я ноги себе натёр, поэтому и не успел к поезду!
Хруст усмехнулся и покачал головой.
— Ух ты, ну ты, лапти гнуты! Какие мы нежные! Ладно уж, прощаю! Но не потому, что пожалел тебя, а потому, что дело наше и без того медным тазом накрылась.
— Что случилось? — спросил Валька, поспешно натягивая носок.
— Не приехал наш ювелир! Вот почему! — пояснил Мякиш. — Мы уж все вагоны обошли, а он как в воду канул. Видимо не срослось у него что-то, так что сегодня нам не светит.
Неделю тому назад, когда Хруст предложил взять на гоп-стоп одного ловкого фраера, Валька почувствовал возбуждение. Некий деляга, которого Хруст называл Арсением Львовичем, был, по словам Хруста, человечком безобидным как плюшевый кролик. Работавший обычным продавцом в местном ювелирторге, Арсений Львович был не чист на руку — этого Хруст и планировал использовать. Дело на первый взгляд казалось плёвым, однако поняв, что Хруст задумал ограбление с привлечением тяжких «теле́сных», Валька слегка струхнул.
Хруст сказал, что каждые две недели этот Арсений Львович мотается в Ленинград и всякий раз привозит оттуда партию ювелирных изделий из янтаря. Побрякушки эти Арсений Львович пускает мимо кассы, а всю прибыль от продажи кладёт себе в карман. Хруст взялся за дело решительно и уверял дружков, что они «обтя́пают» это дельце на раз-два, а так же уверял, что с лёгкостью сможет сбыть предполагаемые ценности.
До сих пор лично Вальке доверяли воровать продукты у зазевавшихся рыночных торговок; один раз они с Хрустом и Мякишем обобрали пьяного в стельку мужика, вытащив у него бумажник с несколькими купюрами. На этом личное участие Валентина Чижова в противоправных деяниях до сей поры и ограничивалось, однако ограбление ювелира было делом серьёзным, и могло потянуть уже на реальный срок, даже несмотря на то, что они с Мякишем ещё не достигли совершеннолетия.
То, что в отличие от него, у Хруста и Мякиша за спиной было уже не одно ограбление, Валька знал. Знал он и то, что Хруст вращается в воровской среде и близко знаком с Мо́тей и Ку́цым, выдававших себя за бывалых рецидивистов. Правда, как-то раз Мякиш поведал Вальке, что ни Мотя, ни Куцый авторитетными ворами не являются.
— Оба они лишь шестёрки при Бу́ром», — пояснил тогда Мякиш.
— А кто такой Бурый?
— О!.. Бурый — это авторитет, а эти… — вяло пробурчал Мякиш, махнул рукой и уснул. На этой фразе в тот день их беседа и закончилась.
Когда Валька узнал, что именно от Куцего Хруст раздобыл сведения про ювелира-барыгу и его «побряку́шки», вспоминая тот разговор с Мякишем, Валька ещё больше запаниковал. Когда Хруст сказал, что дело это «плёвое», ведь ювелир и не подумает идти в «менто́вку», так как все его побрякушки приобретены незаконно, Валька отважился спросить:
— А почему же Куцый сам не взялся за это дело?
Хруст лишь пожал плечами:
— Наверное потому, что готовит что-то более серьёзное! А может есть ещё какая причина. Да нам-то какая в том забота!
На этом все сомнения были отметены, и вся троица взялась за приготовление к предстоящему делу.
Сегодня, услышав, что нападение на ювелира сорвалось, Валька вздохнул с облегчением. Мякиш тем временем пошарил по карманам и достал горсть медяков.
— Даже на кружку пива не хватит! А у вас как с монетами?
Глаза Хруста сверкнули, он шагнул к Мякишу и ударил парня по руке. Монеты, которые тот только что пересчитывал, рассыпались в разные стороны.
— На кой ляд мне твои медяки и твоё пиво? Мы сюда для большого дела пришли, а ты тут какую-то пургу несёшь!
— Ну так не приехал же наш клиент? Чего уж тут поделаешь?
В глазах Мякиша был испуг. Он, не хуже Вальки знал, на что способен этот быстрый как змея и злобный как хорёк Толик Хрусталёв.
— Так у тебя что… идея какая-то есть? Если есть — говори! Чего руками то попусту махать?
Взгляд Хруста потеплел, он шагнул к Вальке взял его за пуговицу и притянул к себе.
— Мякиш вот тему просёк, а ты?