Когда прошло несколько недель, а она все так же твердила о беременности, я попробовал еще раз докопаться до причины. Мы уединились в постели, и я обнимал ее. Она опять говорила о будущем ребенке.
— Молли, как это может быть? Ты сама говорила мне…
Со своей всегдашней вспыльчивостью она подняла руку и закрыла мне рот.
— Я знаю, что говорила… А теперь я знаю кое-что другое. Фитц, я вынашиваю ребенка. Я знаю, каким необычным тебе должно казаться это, ведь и я сама нахожу это более чем странным. Но в течение нескольких месяцев я подозревала это и молчала. Не хотела, чтобы ты решил, что я схожу с ума. Но это правда. Я чувствую, как ребенок двигается внутри меня. Ведь у меня было много детей и в этом-то я уж не могу ошибиться. У меня будет ребенок.
— Молли, — сказал я. Я все еще обнимал ее, но не был уверен, со мной ли она сейчас. Я больше не знал, что сказать ей. Трус во мне не стал спорить с ней. Но она понимала мои сомнения. Я почувствовал, как она напряглась в моих руках, и решил, что она готова отпрянуть от меня.
Но потом я ощутил, как утихает ее гнев. Вместо упреков она глубоко вздохнула, положила голову на мое плечо и проговорила:
— Ты думаешь, что я сумасшедшая, и, полагаю, я не могу обвинять тебя. Долгие годы я считала себя сухой оболочкой, которая никогда не понесет снова. Я сделала все возможное, чтобы принять это. Но не смогла. Этот ребенок, на которого мы так надеялись, твой и мой, мы воспитаем его вместе. И меня действительно не волнует, как это случилось, и что ты считаешь меня сумасшедшей сейчас. Потому что скоро, когда ребенок родится, ты поймешь, что я была права. А до тех пор ты можешь думать, что я сошла с ума или выжила из него, как тебе угодно, но я собираюсь быть счастливой.
Она расслабилась в моих руках, и в темноте я увидел, как она улыбается. Я попытался улыбнуться в ответ. Она откинулась на кровать и тихо заговорила:
— Ты всегда был таким упрямым человеком; всегда уверен, что лучше всех знаешь, что происходит на самом деле. Ну, может быть раз или два это и было верно. Но то, о чем я сейчас говорю — это женское знание, и в нем я разбираюсь получше, чем ты.
Я попытался в последний раз.
— Если хотеть чего-то сильно и долго, а потом приходит момент, когда ты сталкиваешься с осознанием, что не можешь иметь это, иногда…
— Иногда ты не можешь поверить, что оно сбылось. Иногда ты боишься в это верить. Я понимаю твою неуверенность.
Она улыбнулась в темноте, довольная, обратив мои слова против меня самого.
— Иногда желание недоступного может свести с ума, — хрипло сказал я, потому что чувствовал вынужденным произнести эти страшные слова вслух.
Она коротко вздохнула, но потом улыбнулась.
— В таком случае любящие тебя давно сошли с ума. Но ведь это не так. Можешь упрямиться сколько хочешь. Можешь даже думать, что я сумасшедшая. Но все это — правда. Я собираюсь родить твоего ребенка, Фитц. В конце зимы в этом доме появится ребенок. Так что завтра тебе лучше попросить слуг спустить с чердака колыбель. Я хочу привести в порядок комнаты прежде, чем стану слишком тяжелой.
Вот так Молли оставалась в моем доме и моей кровати, и все же покидала меня, уходя тропой, по которой я не мог за ней последовать.
Уже на следующий день она объявила о своем состоянии нескольким служанкам. Она приказала переделать Воробьиную комнату в детскую и гостиную для себя и своего воображаемого ребенка. Я не противоречил ей, но видел лица женщин, когда они покидали комнату. Позже я увидел двух из них, кудахтающих голова к голове. Но когда они посмотрели вверх и заметили меня, то прекратили болтать и искренне пожелали мне хорошего дня, стараясь не встречаться со мной взглядом.
Молли гналась за своей иллюзией с энергией, которая, я думал, давно в ней угасла. Она шила крохотные платья и маленькие шляпки. Она контролировала уборку в Воробьиной комнате от начала и до конца. Недавно был прочищен дымоход и заказаны новые драпировки на окна. Она настаивала, чтобы я связался Скиллом с Неттл и попросил ее приехать провести темные зимние месяцы здесь, чтобы помочь с нашим долгожданным ребенком.
И действительно, Неттл приехала, хотя в наших разговорах через Скилл мы решили, что Молли обманывает сама себя. Она отметила с нами Зимний праздник и оставалась до внезапного выпадения снега, укрывшего обнаженные тропинки. Ребенка не было. Я думал, Молли будет вынуждена признать свое заблуждение, но она твердо настаивала, что если и ошиблась, то только не в отношении беременности.