- Я помогала Белому Пророку. Я была призвана к этому и никогда об этом не сожалела.
И снова тишина натянулась между нами. Это было словно пытаться завязать разговор с котом. Я прибегнул к банальности.
- Надеюсь ты и твоя семья в порядке?
На мгновение она прищурила глаза, как кошка. Затем она сказала:
- Моего сына здесь нет.
- Ох.
Она опять взяла тряпку и тщательно вытерла пальцы. Внук вернулся с небольшим подносом. В маленькой, меньше моего кулака чашке был ароматический горный отвар. Я был благодарен за возможность отвлечься. Я сказал ему спасибо и отпил из чашки, ощутив вкус дикой смородины и определенных специй из коры горных деревьев, которые я не пробовал уже много лет. Это было вкусно. Я так и сказал.
Джофрон поднялась со своей рабочей скамьи. С очень прямой спиной она пересекла помещение. Одна стена комнаты представляла собой барельеф дерева. Это должна быть ее работа, потому что этого не было, когда я останавливался здесь в прошлый раз. Листья и фрукты всех видов выступали на вырезанных ветках. Джофрон потянулась к большому листу над головой, осторожно сдвинула его в сторону, обнаружив небольшой тайник, и вынула оттуда маленькую коробку.
Она повернулась и показала ее мне. Это была не работа Шута, но посмотрев на крышку я узнал изогнутые кисти рук, бережно скрывающие содержимое коробки. Джафрон вырезала крышку в форме его рук. Я кивнул ей, подтверждая, что я понял. Она провела по ней пальцами и я услышал отчетливый щелчок сработавшего потайного замка. Когда она открыла маленькую коробочку, я почувствовал исходивший из нее аромат: незнакомый, но манящий. Она не пыталась скрыть от меня содержимое. Я увидел, по крайней мере, четыре маленьких свитка, и возможно, под ними было еще несколько. Она достала один и закрыла крышку.
- Это было его самое последнее послание для меня, - сказала она.
Самое последнее. Я никогда еще не испытывал такой острой и сильной зависти. Мне он не послал даже крохотного послания с птичьей почтой, а у Джафрон был маленький сундучок наполненный свитками! Мягкая коричневая бумага была перетянута тонкой оранжевой лентой. Она потянула за нее и лента развязалась. Очень нежно она развернула свиток. Ее глаза бегали по строчкам. Я думал, что она прочитает вслух. Она оторвалась от чтения, подняла голубые глаза и посмотрела на меня бескомпромиссным взглядом.
- Это послание короткое. Никаких новостей о жизни. Никакого теплого приветствия, ни пожелания мне долгого здоровья. Только предостережение.
- Предупреждение?
На ее лице не было враждебности, лишь решимость.
- Предостережение, что мне следует защитить моего сына. Что я ничего не должна говорить о нем незнакомцам, которые будут спрашивать.
- Я не понимаю.
Она подняла одно плечо.
- Как и я. Однако мне и не требуется полное понимание для того, чтобы принять во внимание его предупреждение. И поэтому я сообщаю тебе, моего сына здесь нет. И это все, что я скажу тебе о нем.
Она сочла меня опасным?
- Я даже не знал, что у тебя есть сын. Или внук, - Мои мысли дребезжали, как семена в сухом стручке. - И я не выспрашивал о нем. Я не чужой для тебя.
Она согласно кивала на каждое мое заявление. Затем спросила: "Ты насладился своим чаем?"
- Да, спасибо тебе.
- Мои глаза легко устают в эти дни. Я нахожу помощь во сне, просыпаясь обновленной, чтобы делать свою работу максимально хорошо пока светит солнце.
Она скрутила маленький коричневый лист и обмотала оранжевую ленту вокруг него. И, как я увидел, вернула его в коробку и закрыла крышку.
Жители Гор чрезвычайно вежливы. Она не может сказать мне покинуть ее дом, но это было бы наихудшим проявлением манер, если бы я попытался остаться. Я поднялся немедленно. Возможно, если я уйду прямо сейчас, я смогу вернуться завтра и попробовать снова узнать что-либо о Шуте. Я должен идти сейчас, спокойно. Я знал, что не следует спрашивать, но не сдержался.
- Как сообщение попало к тебе?
-Через многие руки и долгий путь, – она почти улыбнулась. – Тот, кто доставил его мне уже давно покинул эти места
Я взглянул на нее и понял, что это был мой последний шанс обменяться с ней словами. Она бы уже не приняла меня завтра.
- Джафрон, я не несу угрозы ни тебе ни твоей семье. Я прибыл сюда, чтобы проводить в последний путь мудрого Короля, который был добр ко мне. Спасибо тебе за то, что сказала мне о том, что Шут присылал тебе послания. По крайней мере теперь я знаю, что он все еще жив. Я принимаю эту утешительную мысль как твою доброту ко мне, - я поднялся и низко ей поклонился.
Мне показалось, что в ее броне появилась брешь, легкое проявление сочувствия, когда она заговорила: