Он хмурится.
— Он заслужил это. И Джей заслужил.
— Что бы не сделал Сэм, он не заслужил смерти! — кричу я. — И брата моего ты пальцем не тронешь!
Он смеется. Тот жалостливый вид сменяется искренней яростью, от чего мне становится не по себе.
Я вытягиваю руки вперед и обкручиваю его шею веревкой, а затем привязываю ее к батарее. Мои руки дрожат, потому что каждое его движение заставляет меня нервничать. Он смотрит на меня из-под ресниц, а затем резко дёргается в мою сторону давясь кашлем. Веревка работает на ура.
Я начинаю рыскать у него по карманам, пытаясь найти телефон и нахожу его. Встаю на ноги и выхожу прочь из комнаты. Спускаюсь по лестнице, знакомой своей твердостью каждому участку моего тела. Смотря на дисплей набираю единственный номер, который знала наизусть — номер Дэниела.
Один гудок. Второй, третий.
Ну же.
— Алло, — раздается на том конце.
— Дэниел, — всхлипываю я, чувствую, как по щекам бегут слезы. Я направляюсь к входной двери и дергаю за ручку. Она заперта.
— Алексис? — спрашивает он. — Алексис, это ты?
— Да, да, боже, это я, — повторяю я, снова и снова пытаясь открыть дверь. — Дэниел, помоги мне.
— Где ты? — я слышу, как его голос встревожен.
— Я в каком-то заброшенном доме посреди поля. Вокруг этого дома лес, — быстро проговариваю я, смотря через забитое старыми досками окно.
Я слышу, как он спешит куда-то. Слышу, как открывается дверь.
— Ты в порядке? — спрашивает он.
— Забери меня отсюда, — плачу я.
Сквозь собственные всхлипы слышу, как что-то падает. Затем шелест и отдаленный голос Дэниела, который смешивается с чужим грубым криком. Толстая веревка падает мне на грудь, а затем резкий удар головой о стену.
Телефон падает на пол, а меня медленно тащат по полу ободранные до крови руки.
— Дэниел! Дэниел, спаси меня! — кричу я и чувствую боль в голове, потому что меня подняли за волосы.
По его рукам стекает бордовая кровь и я больше чем уверена, что вижу мясо под содранной кожей. Он смотрит на меня налитыми кровью глазами, крепко стиснув зубы.
— На этот раз ты сама выбрала очередную жертву, Алексис, — произносит он и нагло улыбается мне.
— Нет, — качаю я головой и пытаюсь вырваться, чтобы подобрать телефон и сказать ему, чтобы не искал меня.
Том снова тянет меня по полу за волосы и останавливается возле телефона, наступив на него ногой. Экран мобильного трескается и потухает как надежда, внутри меня.
Я обречена на смерть в этой дыре.
Он направляется к двери в то время, как я хватаюсь за шкаф, стоящий у стены. Он дергает меня снова и снова пока мы оба не слышим скрип и об пол не начинает разбиваться посуда из падающего на нас шкафа.
Он ударяет Тома, а затем падает на меня, но Гослингу достается больше.
Я неподвижно лежу, прижатая деревянным шкафом к полу и смотрю, как по лбу Тома стекает алая кровь. Он смотрит на меня своими карими глазами и тихо шепчет: "Помоги мне".
Глава 4.
Алексис
9 лет назад
— Ты не видел Сэма? — спрашиваю я у Джея, пытаясь найти в толпе собственного друга. Джей качает головой и снова пялится в телефон.
Я прохожу мимо толпы парней, которые увлеченно о чем-то спорят и выхожу в пустой коридор, когда звонок на урок звучит второй раз.
Я не должна прогуливать, но и Сэм тоже, поэтому я продолжаю его поиски.
Толкнув входную дверь школы, направлюсь вдоль высоких кустов по дороге на автобусную стоянку. Слышу крики, а точнее стоны.
Я волнуюсь, потому что мне кажется, что это голос Сэма, но это не его голос. Сэм не кричит и не стонет. Сэм стоит рядом с ним и смеется. Он не один, с ним еще пару парней из нашей школы.
Я все еще нахожусь за углом, когда они уходят вдоль стены и исчезают из моего поле зрения. Я кидаю учебники на землю и подбегаю к Тому, приподняв его голову. По ней стекает алая кровь, от чего мои руки начинают дрожать.
Его глаза закрыты.
— Том? — зову я.
Он все еще не открывает их.
Я прикладываю пальцы к его шее и нащупываю пульс. Он медленный, но уверенный. Я должна ему помочь.
Я поднимаюсь с земли и пытаюсь взять его на руки. Он не тяжелый. Он совсем худой. На нем старые потертые штаны, испачканные в кровь, и светлая рубашка, на которой следы от грязных мужских ботинок.
Я делаю несколько шагов с ним на руках, но падаю на землю, так как цепляюсь за собственные учебники ногой. Он стонет. Я вижу, как по его щеке скатывается слеза и начинаю громко кричать. Зову на помощь.
Приподнимаю его голову левой рукой, а правой стираю слезу с его щеки. Потом еще одну и еще, только теперь это не его слезы, а мои.
— Алексис, — шепчет он, когда мы оба слышим голос учительницы, — помоги мне, — выдыхает он и закрывает глаза.
***
Я наблюдаю за тем, как он медленно открывает глаза и мысленно молюсь богу, чтобы он позволил мне увидеть глаза того мальчика, которые я впервые увидела девять лет назад. Сжимаю руками стул и нервно кусаю губу, когда он поднимает голову.
Он оглядывается по сторонам. Затем смотрит на свои перебинтованные руки, которые привязаны к стулу. Его глаза метаются по комнате из стороны в сторону, пока он не находит меня.
Это те самые глаза.
— Алексис? — хмурится он. Когда он делает это, то сжимает челюсть, потому то ему больно. — Что происходит? — спрашивает он, смотря на меня.
Я не знаю, почему я не могу произнести ни слова. Они стали у меня где-то в горле, потому что я снова вижу те обеспокоенные глаза. Я снова слышу тот голос, который молил меня о помощи.
Но я знаю, что в какой-то момент, этот голос может заставить просить помощи меня саму.
Я поняла, что с ним происходит, как только вспомнила случай девять лет назад. Когда его избили, и он получил сотрясение мозга.
Его сознание как выключатель. Оно само выбирает, когда ему нужно включить нормального человека, а когда того, из кого сделали его родители и те, кому я доверяла.