— Поговори мне тут! Я тебя и пивной кружкой остановлю, нечистая ты сила. — с улыбкой погрозил кружкой Дин, освобождая стол под недовольное бурчание товарища, после чего оба последовали примеру командира и пошли на ночной покой. Когда еще удастся поспать между плотными стенами, да на человеческой кровати?
Однако поистине насладиться всеми преимуществами сна в тепле дома троица так и не смогла. В районе пика луны на небе прозвучали тихие шаги по скрипучему полу. Хоть звук и был приглушенный, глаза Дина тут же открылись и начали без движения головы оглядываться по сторонам. Путешественников в городе было мало, поэтому товарищи смогли позволить себе по отдельной комнате, и шаги доносились с двери Клефтиса, как показалось Дину. И он был прав. Осторожно подхватив палаш с пола, Дин рывком преодолел расстояние между кроватью и дверью в коридор, а оттуда с нечеловеческой силой распахнув закрытую на замок дверь Клефтиса, ворвался внутрь, готовясь нанести удар незваному гостю.
Вокруг было так тихо после выбитой замочной скважины; человеческая фигура стояла рядом с кроватью с кинжалом, с которого медленно, постепенно скатывалась темная кровь, каплями падая на деревянным пол.
— Клефтис? — в шокированном состоянии проговорил Дин, смотря на падающие капли крови. Убийца закрывал собой обзор на товарища, поэтому Дин не раздумывая провел режущий удар наискосок в надежде просто разрубить обидчика, но тот был изворотлив, и с кувырка минул фатальный исход. На взор Дина попал Клефтис, так спокойно лежащий на окровавленной простыне в районе шеи. От открытия окна убийцей, темные локоны товарища слегка колыхнулись, а мечник почувствовал холод. Взглянув назад, убийца как раз скрылся за играющими на ветру прозрачными шторами. Именно в этот момент в комнату забежал Лекси, внимательно оценивая обстановку вокруг.
— Что за… — объяснять обстановку Дину не пришлось. Лекси сразу построил картину у себя в голове — скопление крови у кровати, кровавая дорожка к распахнутому окну и растерянное лицо товарища, стоявшего рядом с лежащим Клефтисом. Лекси спокойно встал рядом с Дином, пока тот стиснув зубы и сжав палаш выдал одну слезу. В ней были чувства к Клефтису, как к другу, товарищу, и просто человеку, который несколько лет прикрывал его спину.
— Как ты мог, Клефтис… Как ты посмел… — Дин не выдержал всех тех воспоминаний, которые, как северный ветер промчались по его сознанию, и тот упал на колени, выронив свой меч ударил кулаком старый пол, обшивка которого поддалась и хрустнула.
Лекси же лишь вздохнул, подошел вплотную с кроватью, и со всей дури пнул ее деревянный каркас, — Клефтис, встать!
— Ты что делаешь?! Бить кровать мертвого… — не успел договорить Дин, как глаза Келфтиса открылись, а на лице появилась злорадная улыбка. Под удивленный взгляд товарища, Клефтис медленно поднялся с кровати и помассировал место пореза, от которого остался лишь кровавый след на всю шею, ближе к месту пореза оставив дополнительный след в виде запекшейся крови.
— Видел бы ты свое лицо, Дин! Оно незабываемо! — воскликнул Клефтис, но тут же получил прямой удар кулаком, отчего тот аж перекувыркнулся на другую сторону кровати.
— Ты… — сжал кулак товарищ с мечом, но через мгновение выплеснул весь гнев в один глубокий выдох, подойдя к лежащему товарищу с кровоточащим носом и протянул ему руку. — Больше никаких таких шуток, вера?
— Да понял я, вера-вера. — приняв поддержку, Келфтис встал на ноги не снимая с лица улыбку. Дин не был большим другом Клефтиса, но то, как он воспринял смерть даже такого никчемного товарища, слегка поразило темную натуру беспредельщика. Также и наоборот, Клефтис не был другом Дина, но всё же он был товарищем, братом по оружию и тем, с кем он разделял свои солнечные деньки. Всё это «оживление» Лекси сопровождал улыбкой, но стоять и любоваться редким рукопожатием товарищей тот не был намерен. Командир не хотел верить, что богиня, которая знала его настоящее имя, решила убить его товарища лишь потому, что тот более отдаленно похож на человека, нежели остальные «герои».
— Александр… — Тусклый свет бился об чёрные камни, так же как и слова бились об тяжелый лиловый туман преисподней. Окровавленные босые ноги богини продолжали идти по пещере без единого источника света. Шуршание порванной накидки оглушали немую тишину во время взятия дыхания, дабы уста снова произнесли имя «Александр», снова позвали его на помощь, снова, в очередной бесконечный раз. Иногда богине удается при закрытых глаз разглядеть настоящее вокруг своего дитя. Но, даже так, внутри богини сжимается сердце, ведь на лице дитя ее виднеется печаль и разочарование, а уста юноши горько мимицируют причину упадка в душе: — Эйрена…