Газета выпала из дрожащих рук. Все сомнения исчезли. Сегодня двадцатое июня. С тех пор как он должен был подняться на борт «Карибской красавицы», прошло почти две недели. В черной бездне оказались не два-три часа, а двенадцать дней. Это объясняло и грязную одежду, и небритый подбородок.
Но разве возможно, даже при таком количестве выпитого, оставаться в бессознательном состоянии двенадцать дней? О боже, что же произошло? Обхватив руками голову, Девлин застонал.
Неожиданно раздался пронзительный телефонный звонок, от которого, казалось, вот-вот расколется череп, а барабанные перепонки лопнут. Волосы Артура поднялись дыбом. Он с ужасом уставился на висящий на стене старомодный аппарат. Как только звонки прекратились, Девлин на несколько секунд успокоился. Но, надрываясь, телефон зазвонил вновь. Если Артур не снимет трубку, телефон будет звонить до тех пор, пока соседи не проснутся и не найдут его, сидящего рядом с убитым человеком.
С трудом цепляясь за спинку кровати, он поднялся и шатаясь пошел к телефону. Артур снял трубку и не спеша поднес к уху. Хриплый женский голос, в котором слышались испуг и беспокойство, воскликнул:
— Джо! Это ты, Джо? Кто это? Почему ты не отвечаешь?
Как будто издалека до него донесся его собственный глухой голос:
— Алло. Я не знаю.
— Джо, дорогой!
— Он… его здесь нет, — быстро и невнятно пробормотал Девлин.
— Тебя так долго нет — я очень напугана и встревожена. Джо, дорогой! Джо, все в порядке? — последние слова она произнесла, задыхаясь.
Незнакомый голос являлся теперь единственной ниточкой, связывающей с черной пустотой двенадцати дней, крошечным просветом в глухом занавесе, отделяющем его от действительности. Артур должен заставить говорить незнакомку. Нельзя позволить ей бросить трубку, иначе он ничего не узнает.
Понизив голос, Девлин пробормотал:
— Кто это?
Последовало легкое замешательство. Затем прозвучал веселый, как флейта, фальшивый смех.
— Джо, брось дурачиться. Это Мардж, кто же еще! Что-нибудь случилось? Там есть еще кто-то? — закончила она.
Он ответил глухим голосом:
— Все ужа… запуталось, ужасно запуталось. Ты откуда звонишь, Мардж?
— Из дома, конечно. Джо… скажи, что случилось?
Артур тоже стал заикаться:..
— Я… я не могу тебе сказать.
— Скид не пришел?
Ожидая его ответа, она, казалось, затаила дыхание. Артур медлил, судорожно пытаясь угадать, что следует отвечать. Может, убитого звали Скидом? Или Джо? И она приняла голос Артура за голос Джо?
— Скид пришел, но… — он остановился, напрягая слух, чтобы уловить хотя бы какой-нибудь намек, подсказку, что говорить дальше.
— Послушай, Джо, — голос ее стал ласковым и озабоченным.
— Да, Мардж, — отозвался он.
— Ты убил его?
Рука Девлина судорожно сжала трубку.
Он посмотрел на труп, лежащий у кровати, и чужим голосом ответил:
— Да, видимо, я убил его.
Глава 2
Бегство, но от чего?
— Фу, — довольно промурлыкала она. — Ты так долго не возвращаешься, что я начала волноваться. Ты забрал деньги, Джо?
— Деньги? — глупо переспросил он. Опять начался приступ головной боли. Он лихорадочно пытался сообразить, что ответить. Вдруг Девлин вспомнил о пачке денег, скрепленных серебряным зажимом. Артура охватило чувство брезгливости. Он решил, что эти деньги должны оставаться в кармане убитого.
— Джо, ты меня слушаешь? Скажи, ты взял деньги? — раздраженно переспросила она.
— Нет, — ответил Девлин. — При нем не было денег.
— О, Джо! — взвыла Мардж. — Так этот подлец…
— Послушай, Мардж, — живо прервал ее Артур Девлин. — Я не могу всю ночь говорить с тобой. Я… я в ужасном состоянии, Мардж, — добавил он, неистово желая узнать хоть что-нибудь, что могло бы пролить свет на происшедшее. При этом он даже забыл о боли в висках. Неожиданно боль вернулась, и он громко застонал.
— Джо, что случилось? Ты ранен?
— Я… меня ударили по голове. Все кружится перед глазами. Нужно выбираться отсюда, пока опять не потерял сознание.
— Джо… Послушай меня, Джо. Иди домой.
— Домой? Куда домой? — забормотал он. — Я ничего не могу вспомнить, все забыл. Скажи… — прохрипел он, приблизив губы к трубке.
— Черт бы тебя побрал! — гневно вскричала Мардж.
В трубке воцарилась тишина. Девлин так сильно прижал ее к уху, что ему стало больно.