Мастерс обдумывал услышанное. Китинг резким щелчком закрыл перочинный ножик и убрал его, наконец, в карман жилетки.
— Скажите, мистер Китинг, — прочистив горло, попросил Мастерс, — по вашим словам, мистер Соар сказал: «Интересно, он что, хотел меня оскорбить?» Что он имел в виду под этим?
— О нет, нет, тут все в порядке. Это просто Соар. Он уэльсец, понимаете ли. Обидчивый. Горд, словно Сатана. Полон воображаемых идей. Не то чтобы у Бена мозги были набекрень, не подумайте! Должно быть, он напал в своем бизнесе на золотую жилу. У него такая манера, которая удержала бы на плаву любую компанию в Сити: он внушает доверие. Хорошая голова и хороший нюх, в таком роде.
Мастерс неожиданно сбросил маску большой терпимости.
— В вашей истории много интересного, сэр. Как вы считаете, мистер Соар мог проникнуть в гостиную и взять там револьвер, пока вы искали вашу шляпу в столовой? А?
— Полагаю, мог. Но, ради бога, я не думаю, что он это сделал.
— Значит, так. А насчет столовой, сэр, она находится с той же стороны от холла, что и гостиная?
— Да. О, я признаю, что не мог видеть двери гостиной. Но…
— В ней есть дверь, сообщающаяся с гостиной?
— Да. А что?
— Только предположение, мистер Китинг, которое, я знаю, не может обидеть человека вашего ума, — убедительно сообщил ему Мастерс. — Но если вы не могли видеть мистера Соара, он также не мог видеть и вас. Вы ведь тоже могли проникнуть в гостиную и взять этот револьвер.
Мгновение Филипп таращился на старшего инспектора. Затем по его пухлому животу прошла судорога, пошевелив полы его жилета и оживив его пухлое лицо таким весельем, что слезы навернулись у него на глаза. Он закрыл один глаз и хихикнул. Затем закрыл оба глаза и расхохотался. Но все, что после этого сказал, было:
— Но я этого не делал. А вчера после полудня я был на коктейле. Могу вам дать имена и адреса, если желаете. Надеюсь, мне удастся доказать, что я был там.
— Через минутку мы возьмем у вас эти имена и адреса, с вашего позволения. Но могу ли я спросить, сэр, что вас так развеселило в моем вопросе?
— То, что, по-вашему, я мог бы быть убийцей, — ответил Филипп.
— Разумеется, зачастую это трудно бывает представить. А теперь, мистер Китинг, как я понимаю, вы неожиданно обнаружили вашу шляпу в гардеробной мистера Дервента? Так? Эту самую шляпу? — поинтересовался Мастерс, приподнимая со стола серый предмет.
— Нет.
— Вы слышали от комиссара, что эта шляпа была надета на мистере Вэнсе Китинге незадолго до того, как его застрелили. В качестве простой формальности, — проговорил Мастерс, поворачивая шляпу, — вы можете сказать, что она принадлежит вам?
Филипп повертел шляпу в руках, заглянул внутрь, затем положил ее на стол.
— Боюсь, что не могу этого сказать, мои дорогие, — встревоженно ответил он. — Она совершенно точно мне не принадлежит.
Существуют определенные вещи, как говорил Г. М., которых расследующий дело вправе ожидать, и таким образом они приводят его к ошибке. К примеру, вы не можете ожидать, что очевидные вещи окажутся не таковыми или что стулья убегут, когда вы попытаетесь на них сесть. Но Г. М. также говорил, что именно в этот момент он получил урок, который оживил его бездействующий острый ум и дал ему верное направление. Однако в данный момент старшего инспектора Хамфри Мастерса не волновали философские идеи.
— Ничем не могу вам помочь, — настаивал Филипп Китинг, в очередной раз глядя в лицо Мастерсу честным взглядом. — Это не моя шляпа.
— Но вы признаете, что на ней написано ваше имя?
— Не могу этого отрицать, — ухмыльнулся Филипп. — Но что с того? Когда вы идете в магазин и покупаете шляпу, у вас не спрашивают свидетельства о рождении, чтобы написать имя, которое вы им скажете. Более того, я никогда в жизни не писал внутри шляп мое полное имя. Только инициалы. Вот и все. Кто-то пытается сыграть со мной в игру: сами можете это видеть.
— Как вы можете объяснить, в какую игру с вами хотят сыграть, если мистер Вэнс Китинг лично надел эту шляпу в тот день?
— Никак.
— И вы признаете, что эта шляпа вам подходит?
— Она моего размера, вот что вы хотите сказать? Но если вы поедете со мной ко мне на квартиру, думаю, я сумею доказать, что она никогда мне не принадлежала. — Он обернулся к девушке: — Франсис, ты можешь это подтвердить. Ты знаешь меня давно. Ты когда-нибудь видела, чтобы я надевал что-либо, кроме котелка?
— Нет, никогда не видела, — с сочувствием заявила она. — Кроме разве что цилиндра. Среди нас даже ходила шутка: «Филипп с его котелком».
Мастерс выразительно постучал пальцами по столу:
— Перестаньте, сэр! Хотел бы вам напомнить, что мы обнаружили эту шляпу в той же комнате, где был убит ваш кузен. Но это не означает, что на вас падает подозрение. Пожалуйста, поймите это. Вы с ним жили в одном доме. Мы слышали, что мистер Китинг часто одалживал у вас вещи…
— Благодарю. Я все это знаю, — кивнул Филипп. — А теперь послушайте! Когда я услышал, что в той комнате нашли мою шляпу, меня это не удивило. Я так и сказал комиссару. Я думал, что это, должно быть, и вправду была моя шляпа. Но подумайте здраво. Вы сами признаете, что из этого не следует никаких подозрений. Ну, если бы шляпа в действительности принадлежала мне, какого черта я стал бы это отрицать?
Они выразительно посмотрели друг на друга. И тут Г. М. заявил, что пришло время выпить.
Глава 12
НЕСЧАСТЬЕ ЛАКЕЯ
Линкольн-Мэншнз на Грейт-Джордж-стрит был новым многоуровневым многоквартирным домом, отсвечивающим белым на фоне зелени деревьев и серого высокородного достоинства Вестминстера. Невыносимая жара делала его еще более сонным, когда Г. М., Мастерс, Филипп Китинг, Франсис Гейл и сержант Поллард прибыли туда. Но тучи сгущались, и Мастерс воодушевлял их во время поездки возможностью дождя. И им повезло даже больше, чем ожидалось. Когда они входили в фойе, портье приветствовал Филиппа.
— Надеюсь, все в порядке, сэр? — произнес он. — Мистер Гарднер и мистер Соар ждут вас наверху. Я подумал, что вы не станете возражать…
Филипп ответил, что все в порядке. Но выглядел он обеспокоенным. То, что мистер Гарднер и мистер Соар действительно ожидали его, стало очевидно, когда лифт поднял посетителей к квартире Филиппа на четвертом этаже и Филипп открыл дверь. Длинный коридор шел через всю квартиру. В открытую дверь слева было слышно, как кто-то говорит по телефону.
— …она сказала, что сделала это? — спрашивал голос. — Да, но послушай, Дервент, при всем моем уважении, ты знаешь Джейн…Да, я признаю, что это дает нам всем хороший шанс объяснить наши обстоятельства. У нас здесь военный совет, а потом мы все вместе отправимся в Скотленд-Ярд… Но что еще оставалось парню делать?…Он до нее дотронулся… Чт-о-о? Продолжай! Я этому не верю, старая кляча. Как зовут этого парня? Костер? А, Мастерс. Старший инспектор Мастерс. Да. Хорошо, если он…
В тускло освещенном холле Поллард мог разглядеть только спину Мастерса, но Поллард начал испытывать некоторую симпатию к этому человеку. Мастерс мог чувствовать, что он достиг конечного пункта терзаний. То, что его старшего офицера не раздуло и не взорвало, Поллард принял просто как факт. Однако Мастерс прошел по коридору, гулко топая ногами, и заглянул в дверь.
В комнате находились двое мужчин. Один сидел за столиком с телефоном, другой — на софе, с интересом разглядывая журнал. Это была элегантная комната, похожая на раковину, обставленная темным деревом, с приглушенным светом и креслами с острыми углами, покрытыми синей тканью. Стоило Мастерсу появиться в дверях, как взгляды обоих мужчин обратились в его сторону, и мужчины застыли, как если бы их ослепила вспышка фотокамеры.