– Вчера вечером, – начала рассказывать она, – я вышла закрыть парник и внезапно увидела человеческую фигуру у хлева, где я держу коз. Как ты знаешь, Лена, у меня прекрасное зрение, и я разглядела человека. Однако это была лишь неясная тень. Я бросилась вперед, но тень исчезла. Безрезультатно походив минут пять вокруг хлева, я заглянула внутрь и с облегчением убедилась, что туда никто не входил. Мои, конечно, уже спали. Ночи сейчас светлые, но разглядеть фигуру мне помешали яблоневые деревья. Единственное, что я заметила: тень хромала. Ну и что ты об этом думаешь? – спросила Тишкина Ленку, которая все это время слушала как зачарованная.
– Ты еще никому об этом не рассказывала? – наконец выговорила Образцова.
– Пока нет, – ответила Тишкина. – Тебе первой.
– Ну что ж, – сказала Ленка, – я думаю, что бабе Матрене давно пора на покой.
Баба Матрена, старуха восьмидесяти лет, пасла коз именно в тот день, когда две из них утонули. По словам старухи, она заснула.
Алена Александровна взглянула на Ленку с удивлением… Она удивлялась ее глупости.
– При чем тут баба Матрена? – отмахнулась она. – Что ты думаешь о вредителе?
– А ты уверена, что был вредитель? – засомневалась Ленка. – Может, кто-то просто хотел украсть что-нибудь с огорода.
– Что украсть? Картофельную ботву? – язвительно спросила Тишкина. – За месяц в деревне недосчитались одиннадцати коз, и ты думаешь это случайно?
Подумав, Ленка согласилась, что это и впрямь подозрительно. И, соврав без зазрения совести, как это она уже делала не раз, Ленка сказала:
– Признаться, я подумывала об этом.
Тишкина уже начала жалеть, что выложила этой безмозглой Ленке всю историю, но внезапно почувствовала облегчение оттого, что с кем-то этим поделилась.
– А ты узнала этого человека? – с интересом спросила Ленка.
– Нет, – с сожалением ответила Тишкина.
– Но подозрения-то у тебя есть? – наклонилась Ленка вперед, почти касаясь головы собеседницы. В голосе ее звучало явное любопытство.
– Да, есть, – отозвалась Тишкина и тут же добавила: – Но тебе я не скажу.
– Почему? – воскликнула Ленка.
– Потому что я ни в чём не уверена, а ты тут же разнесешь это по всей деревне.
– Могила! Слово даю, могила! – вскричала Ленка, на секунду даже поверив в свои слова. Но Тишкина с сожалением помотала головой. Она слишком хорошо знала свою подругу.
– Алёнка, ну скажи, – приставала Ленка, – вот тебе крест, что буду молчать.
Сейчас она напоминала ребёнка, выпрашивающего конфету у строгой матери. Но строгая мать была непреклонна.
– Нет, – решительно ответила Тишкина, – сейчас я тебе ничего не скажу. Да к тому же, – взглянула она на часы, – тебе пора на автолавку.
– Да бог с ней, не велика беда, если и опоздаю, – отмахнулась Ленка, умоляюще сложив руки на груди, вопросила: – Ну хоть что-нибудь ты мне расскажешь? Хоть намекни.
Фигура и тон подруги выражали такое вопиющее страдание, что Тишкина сжалилась, опасаясь, что Ленка умрет от неудовлетворенного любопытства.
– Ну что ж, пожалуй, одно я могу сказать, но сомневаюсь, что ты поймёшь.
– Говори же, говори! – крикнула Ленка, лихорадочно дрожа от возбуждения. – И не сомневайся, я пойму.
– Думаю, что это был не тот человек, на которого я вначале подумала, – выдохнула Тишкина. Ленка уставилась на нее в остолбенении.
– Ничего не понимаю! – воскликнула она.
– Я же говорила, что ты не поймешь. Ну все, на сегодня хватит, – и давая понять, что беседа закончена, Алена встала с кресла и вдруг, глядя куда-то мимо Ленки, произнесла бесцветным тоном: – Ненависть. Я знаю, это ненависть.
Глава 4
Ссора
Выйдя от Тишкиной, Ленка столкнулась с Редькиным. Вид у него был довольный. И без того красный нос приобрел прямо-таки огненный оттенок. Они поняли друг друга без слов.
– Сколько? – спросила Ленка.
– Литр на троих, – живо откликнулся Редькин.
– Хватило? – поинтересовалась Ленка.
– Ну как сказать, – неопределенно протянул Амфитрион Ферапонтович. – Недурно было бы и еще.
– Сходи к Дудкину, у него всегда найдется.
– Что ты, Ленка, – в ужасе уставился на нее Амфитрион. – Он же налижется и средь бела дня играть начнет, а сегодня лавка.
– А тебе-то не все равно?
– Так ведь он же, пропойца, и меня с собой потащит, а там Зойка да теща, сама понимаешь, конфуз выйдет.
– Да, положеньице, – сочувственно вздохнула Ленка. – Слушай-ка, Амфитрион, а сегодня тебе дома выпить в самый раз. Бабы твои уйдут…
– А то и без тебя я бы не сообразил, – с горечью ответил Редькин. – Старая грымза сегодня все на ключ заперла.