.....
Линдберг сосредоточенно размышлял, уставившись на передвижной стенд с пассьянсом из карточек и фотографий по ключевым фрагментам расследования.
Нити дела, будто неведомые узоры, то причудливо сходились, то терялись вновь.
Кто же его невидимый противник?
Версия с Нюманом, которую он принял на веру, несколько ошалев от притворной лёгкости быстрой разгадки, оказалась несостоятельной. Совершено третье убийство, которое он, возможно, мог предотвратить, если бы своевременно сделал верные выводы. Кроме прочих факторов: человеческих трагедий, невероятного размаха преступлений, находящегося под угрозой срыва праздника города, на кону также стояла репутация удачливого сыщика Линдберга. Он вызвал Мадсена и старый друг Руне сразу же приехал. Но сначала нужно выстроить новые версии, сплести и закинуть сеть, а это его - полицейская работа.
Он вспомнил затаённую радость в глазах Эрикссона, довольного промахом столичного охотника. Скептический взгляд добряка Хольма. Заметный холодок недоверия коллег в полицейском управлении в отношении привлечённого им к работе Мадсена.
Линдбергу было непривычно тяжело. Голова категорически отказывалась работать. Мысли разбегались веером: то к своей жене Эдде, которая беззаботно греет своё ладное тело на пляжах Коста-Брава, то к детям, с которыми он обещал полетать с парашютиком на моторной лодке, погонять на картингах и квадах, погрузиться в загадочный мир морских обитателей... Затем его мысли перекинулись на журналистку Пию Валльнер, он вспомнил её смелый взгляд, энергичное лицо с выразительными чёрными глазами, эмоциональную порывистую речь, тонкую стремительную фигуру, плотно обтянутую джинсовой тканью. «Интересно, а какая она без одежды?» - мечтательно подумал он.
.......
Анна Сундбю с неподдельной досадой на узком бледном лице рассказывала о том, как бургомистр Греве почти силой выхватил у неё из папки документ с важнейшей информацией, подготовленной коллегами исключительно для внутреннего пользования. Основанием для документа послужило анонимное письмо о наличии коррупционной сети при муниципалитете, включающей в себя известных деловых людей города. Инцидент произошёл вчера прямо на вечернем совещании в ратуше.
Коллеги недовольно покачали головами, а Хольм многозначительно цокнул языком.
- Ну и что мне оставалось делать? - сокрушалась Анна.
- Так взяла бы его на болевой приём! Ты же сильнее.., - неожиданно предложил в ответ Перссон.
Разразился дружный приступ хохота. Когда все успокоились, Анна сверкнула глазами на Микаэля и с чувством произнесла:
- И ты знаешь, где я продолжу свою службу после того, как положу его на обе лопатки? - риторически вопросила она.
Нильс Греве был вне себя от ярости. Ситуация с анонимным письмом выглядела крайне опасно. Похоже, что под него серьёзно копают. Кто же автор этого письма и какие силы за ним стоят? Как это связано с убийством Олофссона? Замешана ли тут полиция? Может быть, это кто-то из сотрудников муниципалитета? Но кто же тогда из них крот?
А может, шеф-редактор Сведберг просто снюхался с оппозицией и они приплатили ему, чтобы он натравил на меня эту остервеневшую девчонку-газетчицу?
Схема взаимных услуг была довольно проста. Греве при помощи доверенных лиц городской администрации обеспечивал получение строительных заказов для дочерних фирм, которые через формальных лиц возглавлял Курт Олофссон, отец Кристера. Олофссон старший приглашал чету Греве в дорогие отпуска с отдыхом в люкс-отелях и преподносил иные ценные подарки. Отдельные соучастники, конечно, не могли знать всех звеньев этой цепочки. Полной информацией располагали только Курт Олофссон и Греве. Однако, по-видимому, теперь узнал кто-то ещё.
......
Линдберг собрал коллег на внеочередное совещание.
- В деле появились новые факты. У Кристера Олофссона был прямой мотив расправиться с Андерссоном и Хедином. Они шантажировали его.
- Откуда тебе это известно? – быстро спросил Бьорк.
- Я получил анонимное послание с видео. На нём Кристер Олофссон занимается сексом с Даниэлой Виберг - любовницей своего отца.
- Очень любопытно, но причём здесь эти двое? - недоумевала Сундбю.
- Они дали расписки Курту Олофссону в получении 800 тысяч крон за молчание.