Твой сценарий с описанием убийства брата у меня, - он похлопал ладонью в перчатке по «бардачку» машины. Я обнаружил его в столе твоего кабинета, когда мы проводили реставрационные работы в музее. Я сразу же оценил, какая ценная находка попала в мои руки и откопировал сценарий. Так что, если будешь артачиться, то тебя вместе с этими художествами найдёт полиция, но они не оценят твой литературный дар...
Тебе предстоит сделать выбор. Не будь глупцом! Это твой шанс отыграть ситуацию и взять от жизни всё, украденное у тебя братом. К тому же сейчас ты окончательно себя закопал, оставив в фургоне свои отпечатки. У тебя попросту нет другого выбора.
Это великий шанс всей твоей никчёмной жизни!
Машина шла по скоростной загородной трассе и Лео сидел в полном оцепенении, пытаясь осмыслить слова произнесённые этим страшным человеком. В висках стучало:
«Марк убит... Он мёртв... Новая жизнь... В США... Но как жить без Марка?.. Это чудовище убило моего брата... Аааа!...»
В состоянии аффекта Лео стремительно ухватился за руль и, всем телом навалившись на него, резко вывернул влево. Машина, потеряв управление, сошла с трассы и понеслась на обочину. Через несколько секунд они на всём ходу почти фронтально врезались в дерево.
От резкого удара Лео потерял сознание. Когда он пришёл в себя, то осознал, что чудом остался невредим. Водитель - страшная фигура в комбинезоне был мёртв.
Лео с трудом выбрался из разбитой машины. Он аккуратно вынул из «бардачка» папку со сценарием и документы Марка и подбросил на их место свои. Напоследок тщательно вытер отпечатки пальцев и немного прихрамывая отправился прочь.
Лео прошёл где-то километр или немногим больше по шоссейной дороге, ориентируясь на указатель в направлении Вестебро. Он не чувствовал под собой ног. Наступила глубокая ночь. Машин не было совсем. Трасса оказалась малооживлённой. Через какое-то время он услышал рокот мотора. Это был попутный грузовик „Скания“, перевозивший холодильные установки.
Его ни о чём не спрашивали и Лео молча доехал до города. Затем, шатаясь от усталости, он пешком добрёл до пансиона «Фрейя». У входа зловеще горели уличные фонари, но на вахте никого не оказалось и ему удалось пройти незамеченным. На часах было три ночи и все гости давно уже спали. Лео беспрепятственно поднялся в свой номер. Теперь это был только его номер. Он с отвращением сбросил с себя тяжёлую, насквозь пропитанную потом одежду и принял душ. После этого он свалился на кровать Марка, крепко обнял подушку и горько всхлипнув, как маленький ребёнок, провалился в глубокий сон.
.....
Прошло три месяца. Дождливым октябрьским утром возле дома Евы остановился небольшой белый фургон. Из него вышел человек в плаще и вытащил из машины массивный продолговатый предмет, тщательно упакованный в рулон. Он расположил его вертикально и позвонил в дверь. Ева только недавно поднялась с кровати и как-раз выходила из душа. Она спросила в домофон, но не получила ответа.
- Идите к чёрту! Я никого не жду! - выругалась она и собралась варить себе кофе. Снова раздался протяжный звонок. Потом ещё один.
- Я сейчас вызову полицию! - закричала она в домофон. Однако, звонки не прекращались.
Накинув халатик, Ева высунулась в окно и посмотрела вниз. От неожиданности у неё перехватило дыхание. Перед её дверью под проливным дождём стоял высокий мужчина в белом плаще. По его длинным светлым волосам текли струйки воды, а он, виновато опустив голову, держал перед собой большое оливковое деревце в пластиковом цветочном горшке.
Она открыла и через минуту на пороге её квартиры стоял Кристер Олофссон и пристально смотрел ей в глаза.
- Боже, Кристер! Это ты!... Ну, как ты меня нашёл?
Тогда он молча, не отрывая от неё страдальческого взгляда, придвинул к её ногам оливковое деревце.
- Хочешь кофе? – неожиданно спросила она его. И Кристер облегчённо кивнул.
- Кофейную машину найдёшь на кухне. Я предпочитаю чёрный, но чтоб не очень крепкий... Можешь сделать нам сэндвичи и накрыть на стол, если найдёшь что-либо съестное в холодильнике, а я пока что досушу феном волосы...
Ева смотрела на себя в зеркало и пыталась разобраться, что она сейчас чувствует: обиду, радость, тревогу? Если бы тогда он вернулся на следующий день - она бы рыдала от счастья, явился бы через неделю – прогнала бы прочь. Но прошло три месяца. Так ли уж близок был ей этот яркий, талантливый, жестокий, самолюбивый, эгоистичный человек? Так ли уж нужна была она ему тогда? Она не знала ответа на эти вопросы, но чувствовала: её неудержимо влекло к нему и не нужен был никто другой. И теперь она знала наверняка: ему плохо и она очень нужна ему.