Ежедневно в 9:00 полицейские собирались на "летучки", где обсуждались события в Вестебро за последние сутки. Дежурные докладывали обстановку в городе и реакцию прессы. Отношения с газетчиками складывались непросто. Полицейские стремились поддерживать отличный имидж, по возможности, не давая прессе слишком горячей и критической информации.
Для лучшей окупаемости газет и журналов пресса была кровно заинтересована в том, чтобы донести до общественности как можно больше остросюжетной и резонансной информации, будоражащей сознание читателей. В связи с этим в отношениях была выстроена система противовесов, позволявшая сохранить баланс, который тут же становился зыбким, едва лишь в городе происходило что-либо неординарное.
За день до серии убийств, обрушившейся на город, полицейские и служащие комиссариата Вестебро, как обычно, собрались в комнате для совещаний. На этот раз во время планёрки был намечен совместный завтрак. Сотрудники принесли с собой всё необходимое.
На длинном столе были аппетитно разложены свежие булочки различных сортов, тонко нарезанные кусочки голландского и мягкого французского сыра, колбасы, ветчины, листья петрушки, укроп и репчатый лук. Поблёскивающие серебристые кофейники распространяли приятный аромат свежесваренного душистого кофе. Здесь предпочитали очень крепкий кофе без молока и сахара. Запредельную степень крепости в шутку именовали "Караул, подъём!"
Гвоздём программы был свежий фарш, который обильно накладывали на булки. Сверху посыпали мелко нарезанным репчатым луком и красным перцем. На полицейском жаргоне этот деликатес назывался "пожарным джемом".
В названии скрывался особый двойной смысл, ибо именно так в обиходе называли расчленённые на мелкие части трупы, которые пожарным по долгу службы приходилось собирать и фасовать по кулькам после аварий и прочих катастроф. То, что для непосвященных могло показаться неприкрытым цинизмом на деле было лишь одним из способов психологической защиты для людей, кому неоднократно приходилось иметь дело с такими явлениями как увечье или смерть. Новички не раз были шокированы зрелищем того, с каким аппетитом их опытные коллеги, наворачивая фарш с луком, спокойно обсуждали криминальные подробности, не теряя при этом едкой самоиронии. Случалось, что кого-то из новичков в таких обстоятельствах слегка мутило за столом, а одна особенно впечатлительная юная практикантка даже свалилась в обморок прямо во время трапезы.
За столом уже собрались все, кроме двух вечно опаздывающих служащих Хельги и Алии, а также полицейского Ульфа Рюдберга.
- Куда ты дел своих баб? - спросил нарочито небрежным тоном балагур Леннарт Бьорк своего молодого коллегу Микаэля Перссона, работавшего с этими женщинами в одном бюро.
- Продал! - сходу брякнул вихрастый Перссон и тут же залился румянцем.
- Однако, ты не слишком много наварил на этой сделке, верно? - откликнулся бесстыжий Бьорк.
За столом возникло секундное замешательство, после чего все дружно залились раскатистым хохотом.
Рюдберг прибыл с опозданием на 25 минут и немного сконфуженный Перссон неожиданно для самого себя пустил в ход очередную колкость:
- Мы уже всё обсудили! Ты можешь идти..
Рюдберг молча погрозил ему в ответ кулаком и, чуть поджав губы, обиженно уселся за стол.
Ещё через пять минут подоспели запыхавшиеся Хельга и Алия. Они привычно рассыпались в нелепых объяснениях своего опоздания: будильник, дети, школа, автобус..
Полицейские с трудом сдерживали смех, предательски поглядывая на Бьорка, но тот как ни в чём не бывало изображал абсолютную невинность на своем загорелом лице.
Одним из развлечений сотрудников полицейского комиссариата Вестебро был поиск невесты для Бьорна Лёфквиста.
Все считали его недотёпой. Простодушный Лёфквист часто оказывался впутанным в неловкие ситуации, что очень забавляло коллег.
Они симпатизировали Лёфквисту, но при этом охотно над ним подсмеивались. Бьорн совсем не обижался. Он открыто рассказывал о своих многочисленных попытках знакомства с целью выбрать себе достойную супругу. Девушки относились к нему как к большому ребёнку и совсем не представляли в роли подходящего мужа.
Каждый раз потерпев неудачу, рыжий Лёфквист не унывал и тут же сообщал коллегам, что уже присмотрел очередную пассию.