Тот радостно кивнул:
— С некой другой планеты. С некой другой звезды. Очень много световых лет.
— Ну, черт меня побери! — только и сказал док. Он встал, глазея на пришельца, а тот ухмыльнулся ему, хотя и как-то неуверенно.
— Вы думаете, вероятно, — заявил пришелец, — а ведь он так человечен!
— Именно это мне и подумалось.
— Так вы можете, вероятно, поглядеть. Вы знаете человеческое тело.
— Вероятно, — кивнул док, хотя это ему пришлось совсем не по вкусу. — Но человеческому телу присущи курьезные выверты.
— Но не такой выверт, как этот, — ответил чужак, показывая ладони.
— Нет, — согласился док, — такого не бывает.
Потому что на руках пришельца было по два больших пальца и только по одному нормальному, словно лапа птицы надумала превратиться в человеческую руку.
— И не такого? — спросил пришелец, вставая и спуская брюки.
— И такого, — снова согласился док, потрясенный этим зрелищем сильнее, чем за всю предыдущую практику.
— Тогда, — заявил пришелец, застегивая брюки, — по-моему, это явно, — потом снова сел и спокойно закинул ногу на ногу.
— Если вы имеете в виду, что я считаю вас чужаком, — ответил док, — то пожалуй. Хотя это и нелегко.
— Вероятно, нет. Это приходится, как удар.
— Да, конечно, удар, — док провел по лбу рукой, — но есть и другое…
— Вы указываете язык и мое знание ваших обычаев.
— Естественно, это тоже.
— Мы изучали вас. Мы потратили время на вас. Не только на вас одного, конечно…
— Но вы так хорошо говорите, — запротестовал док. — Как высокообразованный иностранец.
— И это, конечно, и есть, что я есть.
— Ну, да, пожалуй. Я как-то не подумал.
— Я не бойкий. Я знаю много слов, но я использую их некорректно. И мой словарь основан на общей речи. На субъектах более технических я буду неискусен.
Док обошел стол и плюхнулся в кресло.
— Ладно уж, — сказал он, — оставим это в покое. Я согласен, что вы чужак. Теперь скажите еще одно — зачем вы здесь?
И был чрезвычайно удивлен, что спокойно принимает факт, как данность. Но вот после — догадывался док — при одной мысли об этом его будет пробирать дрожь.
— Вы доктор, — заявил пришелец, — вы целитель вашей расы.
— Да, — согласился док, — я один из многих целителей.
— Вы работаете очень сильно, чтобы сделать нехорошее хорошим. Вы чините сломанную плоть. Вы отвращаете смерть…
— Мы пытаемся. Иногда нам это не удается.
— У вас есть множество хворей. У вас есть рак и сердечные приступы, и простуды, и многое другое — я не нахожу слова.
— Болезни, — подсказал док.
— Болезни. Именно оно. Вы простите мою близорукость в разговоре.
— Давайте бросим любезности, — предложил док, — перейдем лучше к делу.
— Это неправильно — иметь все эти болезни. Это нехорошо. Это ужасная вещь.
— У нас их меньше, чем раньше. Многие болезни мы победили.
— И, конечно, вы зарабатываете на болезнях.
— Да как вы можете! — док захлебнулся от возмущения.
— Вы должны быть терпимы со мной, если я неверно понимал. Экономическая система есть вещь, которую трудно вместить в голову.
— Я понимаю, что вы имеете в виду, — пробурчал доктор, — но позвольте сказать вам, сэр…
«Впрочем, без толку, — подумал он. — Это существо думает так же, как и многие люди».
— Я хотел бы указать вам, — начал он снова, — что медики прикладывают все усилия, чтобы одолеть те болезни, о которых вы говорите. Мы делаем все возможное, чтобы подорвать свою профессию.
— Это чудесно. Это то, что я думаю, но это противоречиво деловому духу вашей планеты. Я так понимаю, вы не против увидеть все болезни уничтоженными.
— Ну, слушайте, — док был сыт по горло, — я не знаю, куда вы клоните. Но я голоден и я устал, а если вы хотите сидеть и разводить тут свою философию…
— Философия, — повторил пришелец, — о нет, не философия. Я практичен. Я имею нечто предложить покончить со всеми болезнями.
На несколько секунд в комнате зависла напряженная тишина, потом док протестующе заворочался в кресле и сказал:
— Наверно, я вас неправильно понял, но, по-моему, вы сказали…
— У меня имеется метод, разработка, находка — не улавливаю слова — которое разрушит все болезни.
— Вакцина, — предположил док.
— Это слово. Хотя она отличается некоторым образом от вакцины, о которой вы думаете.
— А рак? — спросил док.
— Рак, — кивнул пришелец, — обычная простуда и многое другое. Вы называете это, и оно ушло.
— Сердце, — предложил док. — Сердце вакцинировать невозможно.
— И это тоже. Это не настоящая вакцинация. Это делает тело сильным. Это делает тело правильным. Как регулировка мотора и делание его, как новый. Со временем мотор изнашивается, но он работает, пока совсем не износится.
— Сэр, — док пристально воззрился на пришельца, — не надо шутить над этим.
— Я не шучу, — ответил тот.
— А эта вакцина — она работает на людях? У нее нет побочных эффектов?
— Я уверен, что работает. Мы изучали ваше — вашу — способ, которым работают ваши тела.
— Вероятно, вы ищете слово «метаболизм».
— Спасибо.
— А цена?
— Цены нет, — провозгласил пришелец. — Мы даем это вам.
— Совершенно бесплатно? Наверняка есть какие-нибудь…
— Никакой платы, — заявил пришелец, — никаких завязок.
Встав со стула, он вынул из кармана плоскую коробку и подошел к столу. Положив коробку на стол, надавил на нее с боков, и крышка резко откинулась: внутри лежали подушечки, похожие на хирургические тампоны, но только сделанные не из ткани.
Док протянул было руку, но задержал ее над коробкой.
— Можно?
— Да, разумеется. Вы только касайтесь сверху.
Док нетерпеливо выхватил одну подушечку и положил ее перед собой. Надавил пальцем — внутри была жидкость. Аккуратно перевернув подушечку, док увидел, что нижняя поверхность была грубой и складчатой, будто рот, полный крохотных кровожадных зубов.
— Вы прилагаете грубую сторону к телу пациента, — пояснил пришелец, — она бросается на пациента. Она становится его частью. Тело поглощает вакцину, и подушечка отпадает.
— И это все?
— Это все.
Док осторожно поднял подушечку двумя пальцами и бросил ее обратно в коробку, потом посмотрел на пришельца.
— Но почему? Почему вы даете это нам?
— Вы не знаете, — ответил тот. — Вы действительно не знаете.
— Не знаю, — согласился док.
Взгляд пришельца вдруг стал очень старым и утомленным.
— Через миллион лет будете знать, — сказал он.
— Но не я, — откликнулся док.
— Через миллион лет вы будете делать то же самое, но несколько иначе. И тогда некто спросит вас, а вы сможете ответить не более, чем ныне я.
Если это и была отповедь, то весьма вежливая. Док попытался определить, упрек это или нет, но ни к чему не пришел.
— А не скажете ли, что там внутри? — он указал на подушечки.
— Я могу дать вам описательную формулу, но она будет в нашей терминологии. Это будет тарабарщина.
— Вы не обидитесь, если я это испробую?
— Я буду огорчен, если вы не испробуете, — отвечал пришелец. — Я не ожидаю, что ваше доверие простирается так далеко. Это будет недоумно.
Закрыв коробку, он пододвинул ее доку, потом повернулся и направился к двери. Док тяжеловесно встал и крикнул:
— Эй, погодите минуточку!
— Я встречусь с вами через неделю-другую, — сказал пришелец, вышел и закрыл за собой дверь.
Док плюхнулся обратно на стул и уставился на коробку.
Потом протянул руку и коснулся ее — она действительно существовала. Док надавил на ее бока, и крышка отскочила, открыв взору лежащие внутри подушечки.
Он отчаянно попытался одолеть этот дурман и вернуться к разуму, на твердую консервативную почву, к соответствующей — и более человечной — точке зрения.