Не успела она отойти от Перкинс, как Луиджи поймал ее в толпе.
– Наташа, я не хочу терять такого прекрасного продакт менеджера. Мы только приобрели тебя, а ты уже собираешься покидать нас?
– Ну что ты, Луиджи! – Наташа неловко засмеялась. Неужели уже всем очевидно, что между ней и Гораном вспыхнула искра?
– Стоп! А кто позвал Марка? – Взбешенный взгляд Луиджи метнулся к Марку Лоткину, который в этот момент садился за их столик.
– В смысле? Марк твой представитель в Англии, как его не позвать, если тебя позвали?
– Он ничего не решает! Его не нужно было звать!
Наташа с первого дня работы знала о вражде итальянца и его же подчиненного, знала, что руководство «Первого решения» всегда выступает за Марка, потому что Марк отстаивал эксклюзивность итальянского бренда для их компании, но и Луиджи обижать было нельзя. Поэтому всякий раз, как Луиджи оскорблял Марка, она просто терялась, не находила слов. С ними она всегда оказывалась меж двух огней.
Вместе они уселись за столик, не подозревая, как близок час, когда веселье будет испорчено. Толпа рассеялась, все расселись за столами. Теплоход отчалил от берега и поплыл по Темзе. На сцену вышла музыкальная группа и стала петь хиты 80-х.
– Пока ты беседовала с Лиз Перкинс, – шепнула Джейн Наташе на ухо, – немец успел отвести Луиджи в сторонку к той самой огромной рождественской ели, а затем куда-то к подсобке, и они поболтали с глазу на глаз.
– Интересно, о чем? Они прямые конкуренты, один ценовой сегмент, и у Луиджи никак не получается урвать долю немцев на нашем рынке. Мне кажется, итальянец просто испепеляет немца взглядом.
– Послушай, Наташа, – заговорил Горан, прервав их перешептывания. – Такая красивая песня, давай потанцуем?
У Наташи перехватило дыхание. Никто в зале не танцевал, а ей, новенькой, предлагал выйти и на глазах у всех танцевать под медленную романтическую песню сам Горан Вукович! Но разве можно было отказать, когда он так нежно глядел ей в глаза? Отказ, казалось, уничтожил бы его! И вот они закружились в танце. Все взгляды обратились к ним словно по взмаху волшебной палочки. Оба собственника компании, Лиз Перкинс – все с изумлением и интересом следили, как они двигались в такт песни Брайана Адамса.
В это самое время Джейн удалилась в туалет, чтобы привести в порядок свои рыжие кудри, но на выходе столкнулась с Луиджи. Он зачем-то был в подсобке и теперь выходил из нее. Странно, но буквально за секунду до этого женщине показалось, что в подсобке разговаривали двое. Вероятно, это был телефонный звонок, иначе чей еще это мог быть голос? Раздраженность и озлобленность итальянца позабавили Джейн, и она предложила помощь, намекая на то, что он заблудился.
– Вам помочь?
– Помочь?.. О да, согласитесь потанцевать со мной?
– Я? Ну хорошо…
И вот уже две пары кружились по залу под вторую медленную песню. Казалось, музыкантам так понравилось, что на чрезмерно сухом корпоративе образовалась любовная парочка, что они намеренно продолжили выступать для них.
В это самое время Кэтти и Алекс пытали Виргенса, их руководителя, пытаясь узнать все о скандальном поступке Грега, который привел к его столь скорому увольнению. Виргенс был лысоватым добряком с большими глазами и начинающим выступать животом. Он был самым примерным семьянином из всех сотрудников, обожал своих сыновей и жалел жену, во всем ей уступал, не выгонял на работу, оплачивал все ее прихоти и капризы. Точно так же он жалел и сотрудников, прощал им гадости, слабости, недоделки, заступался даже за самых ленивых и глупых перед стервой Перкинс и Верховным, отчего даже его друзья-коллеги считали его плохим руководителем.
– Да вы поймите! – Сказал Виргенс. – У нас, может, в компании много всего неправильного. Но у Грега была зарплата намного выше любого из вас. И не по заслугам. Он работал с Китаем, новым и сложным для нас направлением, это правда. Но он ничего для этого не делал. Кто искал поставщиков, кто выискивал низкие цены? Кто проверял качество товаров? Я всем занимался. Он только заказы размещал. Конечно, раньше он получал намного больше…
– То есть у него зарплата все же упала? – Уточнила Кэтти.
Кэтти была на редкость некрасивой девушкой с непропорционально широкими скулами и узким подбородком. Все изъяны внешности она компенсировала обильным макияжем и дорогими шмотками, которые приобретала чуть ли не каждый день. В офисе она хранила двенадцать пар туфлей под разные наряды, и число это постепенно росло.