— Только для меня. Моя первая жена и сын погибли на кольцевой автодороге по вине пьяного водителя.
— Я знаю, — откликнулась она. — Мне очень жаль.
— Вы упомянули имя доктора Вартона, бывшего мужа Полин, — напомнил Смит, помолчав. — Я читал, что он должен был приехать в Вашингтон, чтобы давать показания.
— Он уже приезжал, и мы задали ему необходимые вопросы.
— Узнали что-нибудь?
— Во-первых, позвольте спросить: вы выступаете как адвокат Тирни?
— В большей степени как друг и консультант.
— Вартон, оказывается, был в городе в тот вечер, когда ее убили, — сказала Айкенберг. — Они беседовали недолго, по крайней мере, так он говорит. Они совместно владели участком земли в Западной Виргинии и встретились, чтобы поговорить о возможности его продажи.
— Ага, — сказал Смит с преувеличенной торжественностью, — подозреваемый.
— Как и другие. Недостатка в них нет.
— Он был последний, кто видел ее живой? — спросил Мак.
— Не уверена. Она также встречалась в тот вечер с режиссером театральной труппы, которая ставит пьесы на темы преступлений, совершенных в прошлом веке, для общества «Три С» мистера Тирни.
— Сеймур Флетчер его имя, — сказал Смит.
— Да, а вы с ним знакомы?
— Вы уже спрашивали меня об этом, когда были у нас. Нет, я с ним не знаком. Между прочим, я поинтересовался у жены, слышала ли она разговор между Венделем и Полин. Да, она слышала, но забыла о нем.
— Отлично.
— По какому поводу они встречались? — спросил Смит.
— Финансы. По словам мистера Флетчера, Полин прислал Тирни, чтобы она четко определила рамки бюджета театра. Театральная труппа явно превышала установленную сумму.
— И здесь и в Голливуде одни проблемы. А они, мне кажется, не ладили?
— Всякий раз, когда Флетчер упоминал имя Полин, он начинал брызгать слюной от злости.
— Вот и еще один подозреваемый.
— Можно подозревать всех, как я уже и сказала, — тихонько рассмеялась Айкенберг, она снова коснулась его руки и вздохнула.
Смит не понял, собиралась ли она сказать что-либо серьезное или это был вздох удовлетворения. Ее последующая реплика не дала ответа на этот вопрос.
— Вам бы хотелось увидеть письма? — без всякого выражения проговорила она.
Смит был удивлен, что она заговорила о такой возможности.
— Да, — ответил он, — конечно, хотел бы.
— Значит, вы все же адвокат Тирни, — сказала она, наклоняясь вперед, лицо ее просветлело.
— Нет, я не адвокат его. Вы предлагаете мне посмотреть письма?
На ее лице отразилось раздумье, Дарси словно решала, заслужил ли ребенок награду. Они посмотрели друг другу в глаза.
— Нет, — ответила она. — Но это относится к сегодняшнему дню, а есть, как вы говорите, еще и завтра.
— Иногда для тех, кто попал в затруднительное положение, «завтра» может и не наступить, — резко проговорил Смит. — Ну ладно, ваши слова о письмах звучали многообещающе, хотя вы и не сказали мне больше того, что сообщили Венделю. Думаю, что мне не стоит вас винить в этом. Мне нравятся люди, играющие по правилам. Но возможно, вы мне поясните, насколько это личные письма.
— Вы хотите знать, есть ли там откровенные описания их любовных ласк, воспоминания о минутах, полных страстных стонов и вздохов. Нет, ничего подобного там нет. Их можно назвать так, как я их назвала сразу, — это любовные письма. Определение достаточно точное. Эти письма писал мужчина, который сильно влюблен.
До этого момента Смит не определил четко для себя, писал или не писал Тирни эти письма. Сейчас же у него появились сомнения. Возможно, Тирни и Полин состояли в интимных отношениях, но расчетливый и сухой, в высшей степени деловой человек, Вендель вряд ли был способен на пылкую любовь, еще менее вероятно, что он начал бы изливать свои чувства на бумаге. Но Смит не стал вслух говорить о своих сомнениях. Он ждал, что еще скажет Айкенберг. И у нее действительно было, что сказать.
— Мне кажется, будет справедливо сообщить вам, Мак, что кто-то дал информацию о письмах… — Она назвала его Мак, и от этого Смиту стало одновременно беспокойно и приятно.
— И кому же была передана информация? Прессе? — Смит весь напрягся в своем кресле.
— Боюсь, что так. — Она избегала его взгляда и смотрела в тарелку с недоеденным ленчем.
Смита охватил гнев.
— Они появятся в газетах завтра утром. — Теперь она подняла глаза и грустно покачала головой.
— Вы хотите сказать, что не можете передать эти письма Венделю Тирни, и в то же время их завтра напечатают в этих дурацких газетах.
— Не говорите так. — Она подняла руки, словно защищаясь. — Я к этому не причастна.