Смит не отрываясь смотрел на Буффолино.
— Вот они. — Тони подтолкнул конверт к Маккензи.
— Ты подкупил офицера полиции двумя тысячами долларов?
— Тысячей. Я обошелся тысячей.
— Мне все равно, сколько это стоит. Ты нарушил закон.
— Это не я, это моя знакомая.
— Но по твоему указанию.
— Я не говорил ей о деньгах, но она знала, как я, нет, ты хотел увидеть эти письма.
— Ты назвал ей мое имя?
— Нет, я сказал: один мой заинтересованный друг.
— Ясно, Тони, ты же помнишь, как сам чуть не попал в тюрьму, за то что принял взятку.
— Но там были наркотики, а здесь обычные письма. Ничего ведь не пропало. Оригиналы благополучно хранятся в отделе. Это копии, только и всего.
Смит не мог решить: либо встать и уйти, либо придушить Буффолино. Он не сделал ни того, ни другого.
— Ты выложил за это тысячу долларов? — спросил он.
— Да, подумал, что Тирни охотно возместит мне расходы. Он ведь захочет увидеть письма. Верно?
Смит не мог с этим спорить и задал логичный вопрос:
— А почему здесь сижу я? Передай конверт Тирни.
Буффолино покачал головой.
— Лучше тебе отдать ему письма.
— Почему?
— Потому что он не станет расспрашивать тебя, как ты их достал. У меня он начнет выпытывать. Может быть, еще и разозлится. Ты мне говорил, что я иногда захожу слишком далеко.
— Иногда, и это как раз такой случай.
— Послушай, Мак. — Буффолино откинулся на спинку кресла, на его лице с резкими чертами отразилась обида. — Сожалею, Мак, возможно, я и совершил ошибку. Мы ведь все их совершаем, не так ли?
— Кто-нибудь еще их видел? — спросил Мак, беря конверт. — Кроме твоей знакомой?
— Их даже она не видела, — просиял Буффолино. — Когда Честер передал ей конверт, он был так же запечатан, как и сейчас. Я сказал, что ей, может быть, следовало Их проверить, но она ответила, что очень обрадовалась, когда конверт оказался у нее, и боялась испортить сделку.
— Значит, в этом конверте могут оказаться и не письма, — предположил Смит.
Буффолино хотел возразить, но передумал. Он ясно представлял себе ход мыслей Смита. Вот Мак обязательно бы вскрыл конверт, чтобы точно знать, что в нем. Настоящий адвокат, сделал для себя вывод Тони.
Смит подал знак, чтобы принесли чек.
У стойки бара крупный мужчина с красным лицом пьяницы прижимал молодую женщину. Она хихикала. Смит расплатился, и они вышли из бара вместе с Буффолино.
— Никогда больше не делай подобного, Тони, — твердо сказал он. — И никогда не действуй от моего имени, предварительно не переговорив со мной.
— Ты все понял, Мак? Ты поговоришь с Тирни, чтобы он вернул мне тысячу?
— Иди домой, Тони.
— Пока, Мак, привет Анабеле.
Когда Смит вернулся домой, Анабела читала в их кабинете.
— Я беспокоилась, — проговорила она.
— Ты видела мою записку?
— Конечно, зачем нужно было встречаться с Тони так поздно?
Он протянул ей конверт.
— Что это?
— Увижу, когда открою. Почему ты встала? Ты спала, когда я уходил.
— Проснулась, на душе беспокойно, я пошла на кухню попить, там увидела твою записку и подумала, что ты отправился на свидание с той загадочной дамой, о которой я говорила тебе.
— Мне придется еще почитать, — сказал Смит. Когда позвонила Алисия Буффолино, он был занят семейной хроникой Полин Юрис. Теперь прибавились еще и письма.
— А нельзя это отложить? — спросила Анабела.
— Чтение? Конечно, а что такое?
— Мне кажется, мы кое о чем забыли.
— О чем же?
— Несколько дней назад я отвергла твои любовные порывы. Тогда я сказала, что разумнее отложить все до другого раза.
— Полагаю, что этот момент наступил, — торжественно произнес Смит, принимая театральную позу.
— Если твое тайное свидание не подавило в тебе всякое желание.
— Увидим. — Он взял ее за руки и поднял с дивана. Они обнялись.
— Я обожаю тебя, — прошептал он ей на ухо. Возбужденные его дыханием искорки волнения побежали по ее телу.
Через несколько минут они забыли обо всем, сминая гладь простыней сплетенными в порыве страсти телами. Такую ночь нельзя было тратить на чтение.