Флора Галлант таращилась на меня, хлопая ресницами. Я посмотрел на Вулфа, он кивнул, и я, высвободив руку из ее цепких пальцев, сел на свой стул, раскрыл телефонный справочник Манхэттена, нашел букву «Г», отыскал нужный номер, ПЛ-2-0330, набрал его.
Вежливый женский голос ответил.
— «Алек Галлант Инкорпорейтед»!
— Говорит один из друзей мисс Фосс, — сказал я. — Я только что разговаривал с ней по телефону, что стоит у нее наверху, в ее кабинете, и мне показалось, что с ней что-то случилось. Вы не могли бы послать кого-нибудь наверх, чтобы проверить? Прямо сейчас. Я подожду у телефона.
— А кто говорит?
— Неважно. Поторопитесь, пожалуйста. Возможно, ей нужна помощь.
— Я услышал, как она кого-то окликнула, а потом, судя по всему, трубку чем-то прикрыли. Я сидел и ждал. Вулф сидел и хмуро пялился на меня. Флора Галлант, устав стоять надо мной, повернулась, прошагала к красному кожаному креслу и присела на самый краешек. Я бросил взгляд на ручные часы: одиннадцать сорок. Разговор с Бьянкой Фосс оборвался, когда стрелки показывали одиннадцать часов тридцать одну минуту. Ожидание затягивалось, но вот наконец в мое ухо ворвался мужской голос:
— Алло!
— Алло!
— Говорит Карл Дрю. Будьте любезны, представьтесь, как вас зовут.
— Моя фамилия Уотсон Джон X. Уотсон. А с мисс Фосс все в порядке?
— Назовите, пожалуйста, свой адрес, мистер Уотсон.
— Зачем? Мисс Фосс знает, где я живу. Так с ней все в порядке?
— Я должен записать ваш адрес, мистер Уотсон. Я настаиваю. И вы сами должны это понять, потому что мисс Фосс мертва. Она подверглась нападению прямо у себя в кабинете. Судя по вашим словам, ее убили в то время, как она говорила с вами по телефону. Поэтому я не прошу, а настаиваю: продиктуйте мне свой адрес.
Я положил трубку — плавно, чтобы не показаться хамом, — развернулся и спросил у Флоры Галлант:
— Кто такой Карл Дрю?
— Управляющий делами. А что случилось?
Я обратился к Вулфу
— Мои предположения почти подтвердились. Мисс Фосс убили. Прямо в кабинете. Карл Дрю сказал, что на нее напали, но не сказал — как и кто.
Вулф свирепо посмотрел на меня, потом чуть повернул голову и с тем же свирепым выражением уставился на Флору Галлант. Она одеревенело привстала с кресла и, приняв вертикальное положение, запричитала:
— Нет. Нет. Нет, это невозможно!
— Я всего-навсего процитировал Карла Дрю, — напомнил я.
— Не может быть. Он сам так сказал?
— Четко и ясно.
— Но как… — Она недоговорила. Потом сказала: — Но как же… — и снова замолчала. И вдруг резко развернулась и решительно зашагала к двери.
Вулф окликнул:
— Мисс Галлант, заберите свои деньги!
Флора Галлант, словно не услышав, вышла из кабинета, Вулф передвинул деньги мне. Я взял их и поспешил в прихожую. Флору Галлант я застиг уже у дверей. Когда я протянул ей деньги, она, словно не замечая меня, шагнула к двери, но я решительно преградил ей дорогу, выхватил у нее из рук сумочку, открыл, опустил купюры внутрь, закрыл сумочку, вернул Флоре Галлант и уж затем услужливо распахнул перед ней дверь. Женщина, так и не раскрывая рта, с каменным лицом вышла. Я проводил ее взглядом, опасаясь, что она может оступиться на одной из семи ступенек крыльца, но она благополучно спустилась на тротуар и пошла направо, в сторону Девятой авеню. Когда я вернулся в кабинет, Вулф сидел за столом с закрытыми глазами и пыхтел, как паровоз. Я протопал к своему столу и положил телефонный справочник на место.
— Она настолько огорошена от нежданно привалившего счастья, что может запросто попасть под машину, — заявил я. — Нужно было усадить ее в такси.
Вулф только хрюкнул.
— Кстати, — добавил я, — последние слова мисс Фосс я бы не назвал совершенно ge'ne'reux. Скорее, их можно было бы отнести к разряду обидных.
Вулф прихрюкнул.
— Еще кстати, — не унимался а. — Несмотря на то, что по телефону я назвался Джоном X. Уотсоном, к нам наверняка нагрянет сержант Стеббинс или инспектор Кремер, а то и оба. Когда они начнут проверять алиби, Флоре придется расколоться и признаться, где она была во время убийства. Тем более что мы слышали, как мисс Фосс убили. Более того, нас удостоят чести выступить на суде. Мы будем главными свидетелями.
Вулф открыл глаза.
— Сам знаю, — прорычал он. — Проклятье! Принеси мне все записи про Лейлию Гоулдиана.
Еще ни одна орхидея в мире не обзывала гения чванливым ничтожеством и разбухшим комом сала. Я взял это себе на заметку, но вслух обсуждать не стал.
2
— Конечно, я вам признателен, — провозгласил Кремер. — Почему же нет? Вы поступили вполне благоразумно. Сэкономили мне время и избавили от лишних хлопот. Значит, когда вы услышали удар, было полдвенадцатого?
Инспектор Кремер — крупнотелый, мясистый, с широким и круглым, как блин, лицом, до сих пор не утративший уже изрядно тронутую сединой шевелюру, — усевшийся в красное кожаное кресло ровно в половине седьмого вечера, мог бы и не язвить, и он сам прекрасно знал это, но пересилить себя не сумел. Это вырвалось у него само собой, по привычке, которая выработалась у него в ответ на бесчисленные насмешки и унижения, выпавшие на его долю в кабинете Вулфа за долгие годы общения с нами. А признать, что мы сэкономили ему время и избавили от лишних хлопот, Кремеру пришлось после того, как он ознакомился с отчетом, который, предвкушая визит полиции, я предусмотрительно напечатал в двух экземплярах, подписал сам и дал подписать Вулфу. В отчет я включил стенограмму беседы с Флорой Галлант и подробнейшее описание дальнейших событий. Сначала Кремер пробежал отчет глазами, а потом прочитал — медленно и внимательно.