Полковник Гуров на отсутствие лифта не сетовал, наоборот, был рад, что, не выполняя никаких специальных упражнений, можно было поддерживать себя в форме. В иной день приходилось не один раз бегать по этажам в поисках какого-нибудь эксперта или специалиста.
Поднявшись к себе на этаж, полковник посмотрел на часы. Оставалось еще десять минут до времени «Ч». «Успею зайти к себе в кабинет», – подумал Гуров, но воплотить задуманное не успел.
– Лев Иванович, а я как раз к вам! – услышал сыщик за спиной тонкий женский голосок.
Он не спутал бы этот голос ни с чьим другим, настолько он успел выучить его за время пребывания у генерала. Это была Верочка, секретарша Орлова. Секунду подумав, Гуров повернулся и расплылся в улыбке. «Она ни в чем не виновата, как и я, просто выполняет приказ начальства», – подумал Гуров, а вслух сказал:
– Доброе утро, Верочка! Вы меня искали? А зачем? Хотя постойте, попробую угадать… – Лев приставил указательный палец к губам. – Меня вызывает к себе генерал Орлов. Я угадал? – Палец переместился в сторону секретарши.
– Вот что значит настоящий сыщик. Сразу вычислили, что к чему. И как вы так можете? – заулыбалась Верочка, принимая игру полковника.
Гуров посмотрел на часы. Времени на раздевание не осталось, и он, выставив вперед руку, серьезно сказал:
– Ну что же, ведите. Надо так надо.
Они работали вместе уже много лет. Дружили домами, были близкими друзьями, знали и понимали друг друга настолько хорошо, насколько могут только близкие по духу люди. Они, как принято сейчас говорить, «были на одной волне». Генералу Орлову было без малого шестьдесят. Невысокий, склонный к полноте, но крепкий. Непропорционально большая голова с шишковатым лбом, бровки белесые, небольшие упрятанные глазки, нос картошкой, который генерал имел привычку постоянно тереть, как будто бы пытался придать ему другую форму. В общем, внешностью его бог не наградил. Свой генеральский мундир он надевал в случаях неординарных, в основном же носил штатский костюм, в котором походил на какого-нибудь заводского мастера или инженера.
Гуров же был полной его противоположностью. Высокий, статный, отчего казался еще выше. Всегда элегантно одетый. Короткая стрижка с безукоризненным пробором. В широко распахнутых глазах, то ли голубых, то ли серых, постоянно сквозила насмешка, адресованная прежде всего самому себе. Ведь он прекрасно знал достоинства своей внешности. Относился он к ней философски, порой говорил: мол, черт с ним, с этим Гуровым, у него масса недостатков. И был абсолютно прав – недостатки наличествовали в нем в избытке. В нем всего было с избытком. Поэтому люди, окружавшие Гурова, могли либо любить полковника, либо ненавидеть. Равнодушных не было.
Такие разные, они с генералом встретились в МУРе, когда одному было за двадцать, а другому – под сорок. Поначалу невзлюбили друг друга, но вода камень точит. И они стали друзьями.
Станислав Крячко, лет сорока с небольшим, вроде бы обладал внешностью заурядной, если бы не глаза, которые по большей части бывали насмешливыми, хитрыми, умными. В их связке Гуров был ведущий. Крячко признавал старшинство друга без комплексов, часто с радостью. Много лет назад Гуров работал в МУРе в группе Орлова, но вскоре сам возглавил группу; в нее и пришел Стас. Он был немного моложе Гурова, но тоже полковник, опер-важняк. Он не обладал стратегическим мышлением, как Орлов, и не мог сравниться с Гуровым как психолог и тактик, но в сыщицком чутье друзьям не уступал.
Сегодняшним утром они втроем встретились в кабинете генерала. Гуров пришел первый, за ним буквально через пять минут явился Крячко, а Орлов уже час как восседал в своем кожаном кресле, ожидая подчиненных.
– Присаживайтесь. – Генерал показал на стулья, расставленные вдоль длинного стола, за которым обычно проводились разного рода совещания.
Стас последовал приглашению Орлова, а Гуров прошел к окну и сел в давно полюбившееся ему кресло. Уловив слегка недовольный взгляд генерала, Лев сказал:
– Поясница что-то пошаливает со вчерашнего дня.
Орлов сделал вид, что поверил.