Убийство в 'Долине царей'

-- А если б он отперся. Сказал, что просто залез посмотреть.

-- Это только в кино любой дурак милиционеру голову морочит, а милиционер во время допроса читает Уголовный кодекс.

-- Почему же ты сразу не арестовал Заклепкина?

-- Я тебе говорил: план, процент раскрываемости, будь он неладен! От него ни при каком режиме не отделаешься. Ну и деньгу, конечно, хотел по-легкому срубить.

-- Одного не пойму: зачем Заклепкин украл документы? Не мог сразу по башке стукнуть?

-- Наверное, хотел сделать Шекельграббера международным бомжем. Психология бюрократа: есть бумажка -- есть человек, нет бумажки -- гуляй, Вася. Помнишь фильм про итальянцев в России, как мужик без паспорта в самолете жил?

-- А зачем деньги вымогал?

-- Это кто-то другой, но он уголовно ненаказуем.

-- Наверное, Опрелин с подсказки Заклепкина. Доводили мужика до кондиции, выражаясь по-твоему. А зачем?

-- Какая разница!

-- Но почему Шекельграббер оказался в Армянском переулке?

-- Наверное, любовница предостерегла от папы, он и поехал объясняться.

-- Спозаранку?

-- Знал, что Заклепкин рано утром гуляет с собакой.

Наверняка Размахаева "раскололась", поэтому и миллион Шекельграббер у нее оставил, -- подумал я...

Домой попал поздно. В почтовом ящике нашел анонимную записку, но сообразил, что от сбежавшего Горчицына. Он продолжал делать намеки. Писал, что однажды подвозил Размахаеву в Армянский переулок и та, тяжко вздохнув, призналась, что отец расстроил всю ее половую жизнь. Лучше б сознался, что спрятал кошелек Поглощаева, мелкий пакостник!.. Записку я смял и поднялся на свой этаж. Выдернул гвозди из двери и починил замок на скорую руку, попросив у соседа инструмент. Потом позвонил Поглощаеву:

-- Зачем вы разболтали всем кому ни попадя, что мне известен убийца?

-- Да никому особенно... А что такое?

-- Да ничего особенного: он застрелился.

Поглощаев по привычке надолго умолк. Когда мне надоело ждать, я вспомнил о самом главном:

-- Послезавтра приду за гонораром.

При упоминании денег Поглощаев воспрял:

-- За что ж теперь платить?

-- за то, что человека отправили на тот свет по недомыслию. Или умышленно? Вы ведь даже не спросили, кто застрелился...

Я прошел на кухню, зажег свет и обалдел. Ну когда, наконец, одомашнят животное, охотящееся на тараканов! Никаких денег за него не пожалею...

Через два дня я пошел в "Долину царей" за гонораром. В конторе сидел один Кашлин. Он отдал деньги, высчитав триста долларов, и заставил расписаться в какой-то липовой ведомости. Я спросил, где остальные сотрудники. Оказалось, сегодня хоронили Шекельграббера и с кладбища все уехали на поминки.

-- А у меня персональные поминки, как бы филиалом, -объяснил Кашлин и вынул из-под стола бутылку. Прятал он ее, видимо, по старой совдеповской привычке.

-- Не думал, что Поглощаев так легко расстанется с деньгами.

-- Да, -- ответил Кашлин, размышляя о чем-то другом. -- В стране вырос новый тип жлоба-жадины -- Поглощаев. Он жалеет все для других, чтобы уничтожать самому.

-- Зачем же он нанимал частного сыщика?

-- Я настоял, -- сказал Кашлин. -- Терентьевич доставал какую-то левую нефть для Югославии, а "Долина царей" была официальной "крышей" за посреднический процент. Милиция могла до этого докопаться, если бы всерьез занялась Шекельграббером и подняла документацию. Вот и пригласили вас.

-- Все равно платить, -- сказал я.

-- Одно дело оплатить вас, другое -- всю правоохранительную кормушку.

-- Для этого Размахаева и просила меня подозревать Терентьевича?

-- Почти, но велел ей я.

-- А кто спрятал документы Поглощаева?

-- Горчицын по моей подсказке, чтобы Поглощаев перепугался до смерти и чтобы активизировать вашу деятельность.

Меня отчего-то тоже потянуло на откровенность.

-- Зря старались. Думаете, это я поймал Заклепкина? Это милиция, а я -- подставка, создававшая видимость поиска Заклепкина вычислили в первый же день.

-- Ну и правильно, -- сказал Кашлин. -- Идет перераспределение средств любыми немыслимыми способами. Сами видите, вся деятельность в стране -- суета и только. И как ни крути, грабим мы собственное добро очень дружно и по взаимному согласию, только одни -- по мере возможности, а другие -посильно мозгам. Но смешнее всего смотреть на эти жалкие потуги сохранить и увеличить награбленное, вложить в какое-нибудь дело, которым заправляют такие же воры, но организованные в банду.

Мы выпили за помин души Шекельграббера.

-- А старик еще жив? -- поинтересовался я.

-- Жив, но не выживет, потому что не хочет. Он умер вместе с партией в девяносто первом.

-- А что будет с Размахаевой?

-- Замуж Марина больше не выйдет. Я обрекаю ее быть моей любовницей до климактерического возраста за ошибки юности.

-- Кажется, я понял: Заклепкин спал и видел дочь за Терентьевичем, Шекельграббер путался у всех под ногами и знал много компромата, а Кашлин собрал их в снежок, бросил в стену и ушел с Размахаевой в обнимку... Но ничего у вас не выйдет: во-первых, вы скоро сопьетесь; во-вторых, Размахаевой вашего кошелька надолго не хватит.

-- Нет, я очень богатый. Могу подкладывать стодолларовые бумажки под ножки стола, чтоб не качался, -- сказал Кашлин. -Заберу свой пай из фирмы и уйду обратно в институт. Брошу пить и буду жить по Брэггу: питаться салатом, аплодировать каждому своевременному "стулу" и, глядя на двухнедельную мочу в баночках на подоконнике, радоваться, что осадок так и не выпал. Где, кстати, ваш друг из "Московского лесбиянца"? Он сулил мне экземпляр "Чудо голодания"...

P.S. "Товарищ полковник. Нормативно оформленный рапорт о проделанной работе по делу гр. США Д.Шекельграббера я представил, но, будучи куратором Союза журналистов, не удержался и написал еще беллетризованный (то есть олитературенный) отчет, изменив фамилии и исказив факты. Прошу Вашей санкции на печать данного произведения в периодике под псевдонимом. Прошу также вынести благодарность куратору Сандуновских бань".

Дата и подпись неразборчиво.