С утра я просмотрел список клиентов "Долины царей", который оставила Кувыркалкина. Фамилии ничего не сообщали. По ним, в лучшем случае, можно было бы составить социологический отчет о национальной клановости нуворишей. Правда, Заклепкина я в списке не обнаружил. Но с чего ему там быть? Карманом он не вышел, обворовать государство по возрасту не удалось, просил он, прямо скажем, милостыню, и договора на посмертное обслуживание с ним никто не заключал. Впрочем, сколько правды сказал мне пенсионер и сколько вранья — это еще предстояло выяснить. Поэтому я посмотрел в досье, где обитают Опрелин с Кувыркалкиной, и собрался ехать туда.
Но позвонила Размахаева. Я и не предполагал, что она встает в такую рань. Впрочем, телефон мог стоять у кровати, а разговаривать, не глядя в глаза, зиц-вдова и без телефона умела.
— Вы мне нужны, — сказала она.
— Как воздух?
— Я вас хочу нанять. Меня донимают, мне надо, чтобы вы избавили меня от одного человека. Дело нетрудное, думаю, это он убил Шекельграббера из ревности, или с его подачи, а вы заодно убьете двух зайцев и подработаете.
— Какого Шекельграббера? — поиздевался я. — Который звал вас Мунькой?
— Ну ладно, хватит! — разозлилась она.
— Хватит, хватит, тем более половым воздержанием Шекельграббера не воскресишь, — согласился я. — Подозреваю, что речь идет о Терентьевиче.
— Правильно подозреваете. Этот идиот меня измучил, проходу не дает, а вчера потребовал, чтобы я ехала с ним в Югославию.
— Наверное, санитаркой? — предположил я. — Сейчас многие девушки так делают, но до госпиталя почему-то не доходят, застревают в баре с обнаженной грудью.
— Вы пошлый дурак! Вы — Терентьевич наоборот! — сказала она. — Вы нанимаетесь или нет?
— Как же я могу отказать девушке со стажем! А чем будете платить? Любовью?
— Нет. Я уже запятнала девичью честь нескромными поцелуями. Зачем вам такая? Вам нужна любовь чистая и светлая, как квартира после обмена или ремонта. Нечто похожее у вас уже есть, поэтому берите деньгами, — предложила она.
— Какой же нахал покрыл ваши щеки пятнами стыда? — спросил я.
— Муж, — ответила она.
— Разве у вас был муж?
— Был.
— И куда он делся?
— Да куда-то делся.
— Посмотрите под кроватью или в шкафу, — посоветовал я.
— Уже смотрела.
— Значит, вы еще замужем?
— Фамилией.
— Так что ж вам бояться этого патриота? Скажите, что муж вернулся.
— Вы не знаете Терентьевича. Он не уступит дорогу, даже если муж окажется лидером боснийских хорватов и сербских патриотов. Посмотрите на синяк под глазом — и убедитесь.
— А почему бы вам не махнуть на Запад? Прекрасная возможность валять дуру с большим комфортом.
— Западный мир, безусловно, хорош, но я хочу им только пользоваться. Жить, как они, я не хочу и не буду.
— Хорошо, я подумаю насчет найма. Встретимся вечером в домжуре. Постарайтесь уйти от слежки. Второго синяка мой глаз не переживет. И не забудьте улики.
— Какие улики?
— Вы же сказали, что Шекельграббера убил Терентьевич!
— Нет у меня никаких улик. Если б были, давно б сама заставила его уехать, — и бросила трубку.
И что я за мужик такой? Ну на кой черт мне сдалась эта Размахаева? Зачем постоянно требуется общество красивых женщин и близость с ними? Для самоутверждения, что ли?..
"УАЗик" Опрелина стоял у подъезда и ждал хозяина с вечера, я тоже решил подождать, но с утра.
— Кого вы тут караулите? — спросил Опрелин, когда вышел из дома.
— Не ревнуйте напрасно, не Олю Кувыркалкину.
— А я вам зачем сдался?
— Хочу, чтобы вы подтвердили свое соучастие или опровергли.
— Заклепкин же все рассказал!
— Где вы взяли ключ от машины Шекельграббера?
— Он сам попросил сделать дубликат, потому что забывал ключи где ни попадя. А я сделал два.
— С какой целью?
— Ну, мало ли, думаю. Вдруг оба потеряет.
— Где второй дубликат?
— В унитазе.
— Вы знаете, что вам с Заклепкиным светит от года до трех?
— Я действовал в состоянии аффекта, из ревности.
— Но вы лишитесь и жены и работы, даже если вас оправдают.
— Найду другую.
— Жену или работу?