— Вы говорили о Мириам в связи с Аароном и Оснат, — после паузы напомнил Михаэль.
— Да, — задумчиво ответила она, как будто потеряла свою мысль, — Мириам не догадывалась, какими одинокими были эти двое. Нам удалось удержать Оснат, но мы потеряли Аарона Мероза. Как я уже сказала, у нее была явная тяга к аскетизму. Кроме того, было что-то болезненное в ее половом воздержании и нежелании что-либо переживать. Это было не принципом, а естественным проявлением чего-то такого, перед чем я оказалась бессильной. Особенно когда она всю свою энергию и страсть направила на идеологию. В этом было что-то деструктивное не только для нее, но и для всех нас, для всего кибуца. Что-то нездоровое…
— Ты был прав — никогда не знаешь, как будут развиваться события, — сказал Михаэль Махлуфу Леви, заглядывая в кабинет, чтобы забрать сигареты и личные вещи. — Передай, что я буду поздно, — добавил он. Во взгляде Леви он прочел насмешку: «Успокойся, я знаю, что мне делать». Но Михаэль уже сбегал по лестнице вниз, слыша, как лязгнула за ним железная дверь. В этот момент он снова готов был утверждать, что Леви похож на дядюшку Жака.
Глава 10
Михаэль позвонил в «Хилтон» еще раз из кабинета полицейского психолога Элроя. Аарон Мероз уже ждал его в своем номере. Он не стал возмущаться, когда Михаэль предупредил его, что опоздает еще немного, а просто со вздохом сказал: «В любом случае мне уже идти некуда».
Медленно набивая трубку табаком, Элрой взвешивал каждое слово, избегая любой конкретики. Он уже в который раз настаивал на необходимости проверить все версии. Несмотря на стремление казаться важным и постоянно выделяться, Элрой, как считал Михаэль, делал вполне профессиональные выводы. Отношения их носили деловой характер, а в личные так и не переросли, хотя и холодка между ними не было.
— Вежливость никогда не бывает лишней, — сказал однажды Михаэль своему коллеге Денни Балалти, когда тот пытался подшутить над Элроем, передразнивая его манеру чистить трубку и предупредительно открывать посетителю дверь, — а его профессионализм вообще безупречен!
— Это правда, — признал Балалти, стирая с лица улыбку. — Этого у него не отнимешь.
Элрой без особого любопытства стал расспрашивать Михаэля про новое место работы и про то, как ему там служится. Тот что-то буркнул в ответ, но Элроя это вполне удовлетворило, и, услышав, по какому поводу Михаэль пришел проконсультироваться, он спросил:
— А что он принимает?
Михаэль посмотрел в записи и сказал:
— Двести миллиграммов мелларила ежедневно и пятнадцать миллиграммов халдола. Но я понятия не имею, что лечат эти лекарства. Она сказала, что ему показано амбулаторное лечение. Они стараются в таких случаях не исключать людей из членов кибуца. Я хочу узнать, не могут ли больные с таким диагнозом однажды стать агрессивными?
Элрой отложил трубку, чтобы собеседника ничего не отвлекало, и, чеканя каждое слово, ответил:
— Такую возможность исключать нельзя. Конечно, большинство душевнобольных не являются буйными. Если бы ты сказал, что у него маниакально-депрессивный синдром, например, то я бы ответил, что такую возможность можно исключить. Такие больные представляют угрозу только для себя. Но если ты говоришь, что ему поставили диагноз параноидальная шизофрения, то, если он перестанет принимать препараты…
— Но он принимал. Каждое утро он являлся к ней за своими лекарствами.
— Кто поставил такой диагноз, — спросил Элрой, выражая явное сомнение.
— В больнице. Он дважды лежал в больнице. И там уверенно поставили диагноз.
— Проходил ли он какое-либо лечение, помимо медикаментозного?
— Было время, когда он посещал психиатра из межрегионального центра…
— Я знаю их. А сейчас?
— Последние несколько лет он отказывался посещать психиатра, поэтому они решили просто приглядывать за ним повнимательней в кибуце. А почему ты спрашиваешь? Ты сомневаешься в диагнозе?
— Нет, он соответствует выписанным лекарствам, но вопрос в том, принимал ли он эти лекарства? То, что он приходил к ней за лекарствами, еще ничего не доказывает. Ей достаточно было отвернуться, чтобы он взял таблетки под язык, а потом их выплюнул. Я работал в больнице и знаю много трюков, на которые горазды больные.