Не желая беспокоить его, я пошел дальше, пока не нашел то, что искал.
«Нашла ли пара другое купе?»
«Да, и в нем было еще два пассажира — джентльмен и леди».
«Можете ли вы описать двух человек, вышедших из поезда?»
«Я только мельком увидел эту леди, инспектор, поэтому понятия не имею о ее возрасте. Меня просто озадачило, что они искали компанию. Учитывая, кем был этот человек, я был уверен, что он хотел бы путешествовать один со своим спутником». Он застенчиво улыбнулся. «В конце концов, у них есть репутация».
«Я не понимаю, мистер Фелпс».
«Моряки. Этот человек был офицером Королевского флота».
Вместо того чтобы работать за мольбертом, Мадлен Колбек находилась в детской, любуясь картиной своей дочери и видя в ней явный признак таланта.
Хелена Роуз теперь была шумной шестилетней девочкой, но у нее были и более тихие моменты. Под руководством няни Хопкинс девочка сначала нарисовала своих любимых животных — собаку, кошку и лошадь
– затем потянулась за кистями. Мадлен осыпала дочь похвалами и поблагодарила няню, заботливую женщину лет пятидесяти с даром необычайного терпения. Услышав, что кого-то впускают в дом, Мадлен поздравительно поцеловала дочь и спустилась вниз.
Она была рада, что Эстель Лиминг позвонила. Заказав чайник, Мадлен повела свою гостью в рисование
комнату, и они сели.
«Я знаю, зачем ты здесь, — сказала Мадлен, — и ты пришла в идеальное время».
«Мне было интересно, есть ли у вас какие-нибудь новости?»
«Сегодня утром пришло письмо из Портсмута, Эстель».
«Что там было сказано?»
«Им пришлось остаться там вчера вечером, но они надеются вернуться домой через день или два».
«Неужели они так скоро произведут арест?»
«Боюсь, что нет», — сказала Мадлен. «Все, что мы получаем, — это удовольствие от того, что наши мужья возвращаются домой на ночь, а потом они уезжают».
Эстель была разочарована. «Понятно». Она просияла. «Как Хелена Роуз?»
«Она решила, что хочет стать художницей, как ее мать. Я не думаю, что она понимает, что на это уходят годы. Первые пять или шесть моих картин были отклонены, прежде чем я продала одну. Но хватит обо мне», — добавила она. «Как мальчики?»
«О, наконец-то хорошие новости. Дэвид наконец-то решил, что ему нравится работать на железной дороге, а Альберт сомневается, стоит ли ему быть полицейским, увидев синяк под глазом и синяк на лице Виктора. Как и его брат, он хочет когда-нибудь стать машинистом».
«Это порадует моего отца».
«Как дела у мистера Эндрюса?»
Мадлен ухмыльнулась. «Тебе нужно спрашивать?»
«Наши мальчики любят его», — сказала Эстель. «Они до сих пор вспоминают то время, когда он водил их в депо. Вот почему Дэвид работает в LNWR. Мне просто жаль, что он не приходил домой таким грязным каждый день».
«Это часть его ученичества. Даже когда он был водителем, отец приходил домой в грязной одежде. Я знаю это, потому что мне приходилось ее стирать».
«Теперь твоя жизнь совсем другая, Мадлен».
«Да, теперь это я весь в грязи». Они засмеялись.
«Поднимитесь в детскую, чтобы посмотреть на последнюю картину Хелены Роуз.
«Она всегда рада тебя видеть».
«Мне тоже нравится ее видеть».
«Вы можете ее не узнать», — предупредила Мадлен. «Большая часть краски сошла с ее лица и рук. Она выглядит так, будто у нее корь».
То, что ее невестка сидела у кровати, было тонизирующим средством для Кэтрин Бланчард. Она немного оживилась и перестала навязчиво думать о своем муже. Верити Бланчард была красивой женщиной в возрасте около тридцати лет. Она оправилась от усилий, связанных с рождением близнецов четыре года назад, и вернула себе фигуру. Если уж на то пошло, ее траурное одеяние выгодно ее подчеркивало.
Свекровь одобрительно посмотрела на нее.
«Я не понимаю, как тебе удается оставаться такой стройной, Верити», — сказала она с тоской.
«Присмотр за двумя живыми мальчиками — это часть ответа. И, конечно, я стараюсь плавать, особенно в такую прекрасную погоду».
«Пол был прекрасным пловцом».
«Теперь он почти не подходит к пляжу».
«Как он может?» — спросила Кэтрин. «Он как его отец. Он работает весь день».
«Иногда мне удается вытащить его из офиса. Мы с Полом играем в теннис. Как я ему постоянно говорю, зачем жить в доме с теннисным кортом, если мы им не пользуемся?»
«Когда мальчики вырастут, я думаю, они будут там каждый день».
«О, я думаю, у Пола есть для них другие идеи. Ты же знаешь, как он любит крикет. Скоро у мальчиков в руках будут биты для крикета. Пол умирает от желания научить их».
«Тогда он как его отец», — сказала Кэтрин. «Мой муж играл бы в крикет целыми днями, если бы мог. Он заставил меня сидеть на стольких матчах. Я так и не смогла освоить игру. Всякий раз, когда он смотрел на меня, я ободряюще улыбалась ему. Если он забивал, я всегда хлопала». Ее лицо потемнело. «О, я так скучаю по нему, Верити. Этот дом опустел без него. Я все еще не могу поверить, что он больше не войдет через парадную дверь».