Ступников поливал траву на теннисном корте, когда ему позвонили.
— Ты? — удивился он.
— Не рад? — отозвался женский голос в трубке. — Открывай, я стою у калитки.
— Я же просил предупреждать заранее…
— Экстренные обстоятельства. Давай, не тяни, а то соседи увидят. Собаки подняли лай на всю улицу. Слышишь?
— Они каждый велосипед облаивают.
В вольере проснулись ротвейлеры и присоединились к собачьему хору.
— Цыц! — гаркнул на них Ступников, отключил оросительную систему и пошел к калитке.
— С приездом! К добру ли?
— Ты один? — спросила женщина, ступая по вымощенной плитками дорожке.
— Кому тут еще быть-то? Хозяин занят работой, а хозяйка сюда вовсе не заглядывает.
Женщина остановилась, прильнула к нему и поцеловала в щеку.
— У, неряха! Опять щетину отрастил! Колется.
— Если б знал, что ты пожалуешь, побрился бы.
— Горничная сегодня придет убирать?
— Она вчера была. Что случилось, Настя?
— Идем в дом, расскажу. Жарко…
Гостья была в светлом платье и солнечных очках. Лицо закрывала шляпа с широкими косыми полями.
— Предусмотрительно, — оценил шляпу Ступников. — Умная ты баба, только настырная. Тебя в редакции не хватятся?
— Я взяла отгулы. Лето все-таки.
Ступинков впустил ее в дом и провел в просторную кухню-гостиную. Достал из холодильника минералку.
— Так что случилось? Не томи.
— Соскучилась, Аркаша! Сил нет терпеть!
Она сняла шляпу, очки и прижалась к нему горячим телом. На кухонном диване они с трудом поместились вдвоем. Молния на ее платье не поддавалась, и Ступников просто поднял юбку, просунул руку и потянул вниз кружевные трусики…
Настя не любила долгих прелюдий, и он это знал. Быстрое возбуждение захватило обоих. Когда они насытились друг другом, любовница отправилась в душ. Аркадий отдышался и полез в холодильник за водкой. Желание схлынуло, и к нему вернулся здравый рассудок. Вот так внезапно, без предварительной договоренности Настя еще не приезжала.
Он стоя глотнул водки, закусил долькой лимона и подкрался к двери в ванную комнату. Шумела вода, пахло ромашковым гелем, которым обычно пользовался хозяин. «От него не убудет», — подумал Аркадий, прислушиваясь к своему учащенному сердцебиению. Это не только последствия страсти, но и смутное беспокойство. Он ощутил его с самого утра, едва проснувшись.
Настя выключила воду, и он на цыпочках вернулся в кухню. Нельзя, чтобы она застала его под дверью. Было душно. Даже сквозь опущенные жалюзи в окна проникала августовская жара.
— А вот и я!
Гостья с заколотыми на затылке медными волосами, совершенно голая, уселась на диванчик, где они недавно наслаждались близостью, и заложила ногу на ногу. Она не стыдилась своей наготы.
— Прикройся, — буркнул Аркадий. — Женщина должна быть скромной.
— Неужели?
— Что всё-таки произошло? — в третий раз спросил он, предчувствуя недоброе.
— Гена мертв…
Глава 10
Бушинский добрался домой под утро, издерганный и уставший. Его терзали смутные ощущения непонятной природы. Ренат и Лариса казались ему странными, подозрительными типами. Он вспоминал разговор с ними, как дикий и страшный сон.
Ренат спросил:
— Видел ли кто-нибудь, как вы входили в квартиру убитого?
Бушинский солгал. Не нарочно. Он был так потрясен случившимся, что забыл о пожилой даме, которая ехала вместе с ним в лифте. Правда, она вышла раньше, но…
— Не хитрите, — рассердилась Лариса. — Я знаю о женщине с сумкой. От нее пахло рыбой…
— Простите, — поразился Бушинский. — Как вы догадались?! Я не хитрю. Просто у меня вылетела из головы и дама, и ее сумка с рыбой. Это… невероятно.
— Значит, есть свидетель вашего визита к убитому. Плохо!
— Хуже некуда, — кивнул он.
Его ум кипел, не в силах обработать полученную информацию. Эти двое умеют заглядывать в чужую память? Он не понимал, чего они от него добиваются. Требуют в чем-то признаться.
— Я ничего не скрываю, — доказывал Бушинский.
Лариса сжалилась над ним.
— Он не лжет, — заявила она. — Вероятно, он заблуждается. Это разные вещи.
— В чем же состоит ваше заблуждение, господин Бушинский? — хмурился Ренат.
— Если бы я знал! До сих пор я считал, что у меня нет врагов…
— А конкуренты по бизнесу?
— Они не стали бы плести интриги. Поступили бы проще и надежнее. Заказ, меткий выстрел, и нет человека. От тюрьмы я еще могу откупиться, а от смерти — вряд ли.