В огороде собралось несколько человек. Хозяин зарядил ружье, и все отошли в сторону.
Собака, вздыбив шерсть, то и дело показывая огромные клыки, зло смотрела на человека, нацелившего на нее ружье. Барс понимал, что происходит. Ведь он еще, будучи щенком, когда ходил со своими родителями паств стада овец, узнал, каким огнем грохочет эта палка с ремнем в как замертво падают извечные собачьи враги — волки.
Теперь почему-то люди стали к нему относиться, как к волку. Он понимал, что это злые, жестокие люди. Все беды начались у него через них прошлым летом. Но Барс не хотел принимать новый удар судьбы и, видимо, теперь уже последний. И самое обидное, что он ничего не мог этим людям поведать; что не он крал кур и уток. Сюда он забежал переночевать — уж очень напоминало это место его родной двор и его счастливую собачью жизнь...
Машина остановилась у самых ворот, выкрашенных в зеленый цвет. Назип с силой толкнул дверцу машины и бросился к воротам. Увидев, как пожилой мужчина поднял ружье, закричал так громко, как будто от этого зависела жизнь близкого человека:
— Останови-и-итесь!!! Что вы делаете! Стой!!!
Прицелившийся мужчина повернул голову и, увидев милиционера, опустил ружье.
— А что с ним делать? — оправдывался хозяин. — Он ведь вон какой зверюга... Голову откусит...
Назип направился к овчарке. За шаг до нее остановился.
— Ба-арсик! А я тебя давно ищу. А ты где-то пропадал. Про-опада-ал. И я смотрю, чуть совсем не пропал. Как же ты так, а? А еще таким умным считаешься. Умница ты? У-умница? У-умничка.
Назип присел на корточки, И морда Барса оказалась почти над его головой.
Пес увидел решительный взгляд добрых глаз этого человека и перестал злиться. Потом сел на задние лапы я стал скулить.
Данишев немного подождал:
— Барсику больно. Больно? Бо-ольно хорошему. Бо-ольно умничке. Ну что? Снимем капкан с твоей лапы? Сни-имем. Сейчас сни-имем.
Но собака снова зарычала, и в ее глазах блеснули злые огоньки, не предвещавшие лейтенанту ничего хорошего.
Пес привстал, мохнатый, закрученный колесом хвост выпрямился и казалось что он вот-вот прыгнет на Назипа и сомкнет свои огромные челюсти на его шее. Но малейшее движение вызывало у собаки сильную боль, парализующую ее желание и она, громко взвизгнув, снова приняла смиренную позу Данишеву почудилось, что у несчастного Барсика блеснули на глазах слезы, он тоскливо заскулил. Вдруг пес задрал голову кверху и завыл так громко и жалобно, что раздирающий душу собачий плач, казалось, заледенил безысходной тоской сердца всех присутствовавших здесь людей.
Данишев крепче сжал зубы и решительно протянул руки к капкану.
Пес сидел смирно и, словно не желая показать, как ему больно отвернул морду в сторону. Назип осторожно снял с лапы капкан. Барс хотел было вскочить, но, взвизгнув, опять сел на задние лапы.
— А ты, Барсик, так резко не вставай. Потихонечку. Ага? Сейчас ты пойдешь ко мне и будешь жить у меня будешь? Молчишь — значит, будешь. Я тебя познакомлю с одним хорошим человеком. Зовут ее Асия. Вот мы и будем жить все вместе, ты, Барсик, Асия и я.
1982–1983