— Как мы его назовем? — спросил Игоряшка у коллеги, срывая с Аниных плеч клеенчатую мантию.
— Золотая леди.
— Очень претенциозно, но в тему… О?кей, дарлинг, пусть будет золотая леди… — Он подмигнул Ане. — Готова к встрече с новой собой? — Она, сглотнув, кивнула головой. — Тогда любуйся!
С этими словами он крутанул кресло, развернув Аню лицом к зеркалу.
Она зажмурилась. Секунду посидела, созерцая темноту. Потом открыла глаза. Первое, что почувствовала, так это удивление: она не могла понять, почему в зеркале, в которое смотрится она, отражается другая, яркая, ослепительная, женщина.
— Кто это? — ошарашено спросила она, обратившись к стоящему рядом с зеркальной незнакомкой Игореше.
— Это ты, лапуля! — захохотал он, довольный Аниной реакцией. — Не узнаешь?
Нет, она себя не узнавала. Вместо тусклых неопрятных патл густые искрящиеся рыжими оттенками (от золотистого до махогонового) волосы. Вместо глупых круглых глаз неопределенного цвета яркие миндалевидные очи. Вместо бледной мордочки, загорело-румяное лицо… Незнакомка, кто ты?
— Что вы сделали с моим лицом и волосами? — прошептала Аня, раздавленная собственным великолепием. — Как вам удалось?
Игореша развел руками, как бы говоря, сам не понимаю, как у меня получается превращать дерьмо в золото. Лоло же отнеслась к ее вопросу серьезно.
— Милая моя, — заговорила она наставительно. — Быть красивой, это тяжкий труд. Особенно женщинам, с такой внешностью, как у вас. Вы милы, привлекательны, но не ярки. Вам необходимо научиться подчеркивать достоинства своей внешности. Непременно подчеркивать!
— До сегодняшнего дня я и не предполагала, что они есть…
— У вас красивый цвет глаз: дымчатый. И разрез неплохой. Но веки тяжеловаты. Но стоило изменить форму бровей, подкрасить их, как веки приподнялись. У вас хорошая кожа: чистая, но излишне бледная, усталая. Пудра оттенка натуральный беж и персиковые румяна сделали ваше лицо свежим, дышащим. Еще не помешал бы загар. Могу порекомендовать солярий.
— Про губы не забудь сказать, — влез с подсказкой Игорек.
— Да, да, это обязательно… — Лоло немного помялась. — Что у вас за помада была на губах, когда вы пришли?
Аня залезла в нагрудный карман кофты, достала оттуда драгоценный тюбик трехсотрублевой помады — специально переложила из бокового курточного кармана, чтобы поближе к сердцу. Лоло взяла его, открыла, выкрутила стержень, понюхала, сморщилась.
— Никогда больше не пользуйтесь такой гадостью, — убила она Аню, швырнув можно сказать не начатую помаду (один раз не считается!) в урну. — Она «левая», в переходе, наверное, купили…
— Она стоит триста рублей! — простонала Аня.
— Это вам урок! Впредь будете приобретать косметику только в фирменных магазинах… К тому же я вам категорически, слышите, категорически, запрещаю пользоваться тоном «фуксия». «Вишня» и «красная смородина» тоже исключаются. Беж — вот ваш тон. Обязательно с перламутром.
От обилия новых сведений у Ани голова пошла кругом, по этому она попросила:
— А можно я запишу? Мне все не запомнить…
— Сделаем проще, мы подберем вам косметику прямо тут… Как говориться, не отходя от кассы. Хотите?
— Хочу.
— Я вас красила «Эстэ Лаудэр», но вам такая дорогая ни к чему, ведь так?
Аня энергично закивала головой.
— «Лореаль», я думаю, вас устроит?
Аня кивнула уже не так энергично — черт его знает, что это за «Лореаль» такой.
— Аллергии на него нет?
— Нет, — ответила Аня наугад.
— Тогда я сейчас принесу образцы, и мы соберем вам косметичку.
Она упорхнула, Аня тоже поднялась с кресла, направилась к вешалке. А Игорек все никак не мог налюбоваться на свое произведение: то под одним углом на Анины волосы глянет, то под другим, то на челку подует, то волосок поправит.
— Жду вас через месяц, — сказал он одевающейся Ане.
— Зачем? — удивилась она.
— Как зачем? Прическу поправлять! Раз в месяц обязательно надо ходить в парикмахерскую… А то опять в бездомного пуделя превратитесь.
Аня обернулась на висящее за ее спиной зеркало. Выгнула шею. Подставила под яркий ламповый свет свой профиль, полюбовалась скулами, глянцево блестящими волосами, маленьким ушком, выглядывающим из-под рыжих бачков, и решительно сказала:
— Я приду.
— Отлично. Глядишь, через пол годика мы вас настоящей золотой леди сделаем… Пока вы, извините, только позолоченная… — Он в последний раз дунул на Анину макушку, пробормотал «опупительно», махнул ручкой, но когда Аня направилась в двери, он остановил ее вопросом. — Хотите совет?
— Хочу.
— Выбросьте этот пуховик. Вы в нем похожи на чупа-чупс.
— Но в чем мне ходить?
— Купите дубленку. Короткую. Или утепленную кожаную куртку строгих линий. Приталенную. С воротником стойкой. Типа, «Матрица-революция». Знаете?
Нет, о такой революции Аня не слышала, только о Великой Французской, Великой Октябрьской, сексуальной и технической, но решила своего невежества не показывать — кивнула.
— И не носите шапок!
— Но я замерзну!
— Купите дубленку с отстегивающим капюшоном, мороз ударит — пристегнете, а так ходите без головного убора… На весну можно бейсболку либо бандану, в зависимости от типа демисезонной одежды. Поняли, о чем я?
— Поняла, — слукавила Аня.
— Отличненько, тогда топайте к Лолошке, а я пока счет выпишу…
С Лоло Аня просидела около получаса, роясь в груде многочисленных пробников. Занятие это оказалось очень увлекательным и познавательным: например, она узнала, что румяна бывают шариковые, похожие на козьи какашки, тени жидкие, а духи сухие. Самое же грандиозное открытие, которое она сделала, было таким — помада может стоить гораздо дороже трехсот рублей… О стрижке, покраске, укладке умолчим — за те жалкие двести рублей, которые наивная Аня отложила, чтобы расплатиться, ей только помыли голову, все остальные манипуляции мастера международного класса стоили в двадцать раз дороже.
Когда Ане принесли счет, ее глаза поползли на лоб вместе с выщипанными бровями (две сотни за экзекуцию!), и надолго зависли под короткой ассиметричной челкой, никак не желая возвращаться на свое привычное место.
Одиннадцать тысяч рублей стоили услуги Игоряши. Семь старания Лоло. А недорогая косметика потянула на двести долларов!
Пришлось Ане бежать в туалет, отстегивать булавку, доставать нагретые собственным телом баксы и навсегда прощаться с мечтой положить деньги в банк — такими темпами она растрясет их за месяц.
Когда Аня выползла из салона, утреннее недомогание опять вернулось: голова закружилась, к горлу подступила тошнота, а настроение стало даже хуже, чем в начале дня… Двадцать с лишним тысяч за два часа! Двадцать! Годовой оклад! Остригли, как овцу, лишили бровей, обозвали чупа-чупсом, отняли помаду, задурили голову какими-то приталенными революциями, и за все эти издевательства слупили почти тысячу долларов! Считай половину бабусиных подстаканников! Кошмар!
Аня хотела заплакать, она даже платок достала, чтобы стирать с лица подтеки туши, но не заплакала. А все потому, что заметила, как стоящий у киоска «Союзпечати» молодой человек, забыв о купленной газете, пожирает ее глазами. Аня обернулась, чтобы удостовериться в том, что этот пристально-вожделенный взгляд устремлен именно на нее, вдруг за ее спиной притаилась невесть откуда взявшаяся Дженифер Лопес, но там никого, кроме золоченой леди в полумаске, не было. Парень тем временем отошел от ларька, спрятал газету в карман, поправил шарф и… мама дорогая… направился к Ане с недвусмысленным желанием познакомиться поближе.
Ответного желания у свежевыпеченной красавицы не возникло, по этому она проигнорировала пылкий взгляд и дурацкий вопрос о том, нужен ли ее маме зять, и отбежала к остановке.
Пока стояла в ожидании автобуса, трое мужчин ей подмигнули, двое посигналили, а один пригласил в ресторан. Такое поведение представителей сильного пола было для Ани настолько непривычным, что она то и дело щипала себя за ляжку, чтоб убедиться, что ей это не снится. К моменту, когда она поверила в реальность происходящего, ее бедро жгло и саднило. Но настроение, тем не менее, было приподнятым: остатки похмелья как ветром сдуло, и почему-то потраченных денег было уже не так жалко.