Михаэль знал от Хильдесхаймера и от бухгалтеров, что большинство пациентов и подопечных производили оплату раз в месяц. Некоторые предпочитали платить еженедельно, и совсем в редких случаях пациенты предпочитали платить за каждый проведенный сеанс.
Обнаружив этот чек, выписанный на сумму, соответствующую еженедельным наличным платежам, Эли Бахар сообщил на совещании рабочей группы, что собирается провести утро в филиале Национального банка в предместье, где он еще не был; горестный тон его демонстрировал, что это воистину редкое исключение. Михаэль попытался рассудительно разъяснить Эли, как важна такая работа, как много можно узнать о людях, если изучишь их банковские счета, но большого успеха не достиг. Эли ворчал, что в сейфах полно пыли, а в его занятии — скуки и однообразия.
— Вот увидите, окажется, что чек выписал пропавший пациент; утро еще не кончится, как мы узнаем, кто это, — уверенно предрекла Цилла.
— Слушай, что она говорит, — сказал Михаэль. — Я уверен, она права. А теперь — за работу.
На этот раз Эли принял помощник управляющего — худой мужчина с угодливыми манерами в вязаной ермолке, которую он то и дело натягивал на голову так плотно, что она обтягивала ее, будто кожа. Управляющий на военных сборах, сказал он и с важным видом объяснил одной из служащих — выглядела она в точности как Змира у «Зелигмана и Зелигмана», — чем будет заниматься посетитель. Взглянув на номер счета, который показал ему Эли, он вытянул серую папку с большой полки в банковском хранилище. Эли прочел имя владельца счета — и в его усталых глазах вспыхнул огонь.
Тридцатилетний мужчина, к тому же инспектор полиции, не прыгает от радости, когда видит, что его работа дает результаты, подумал Эли Бахар и попросил позволения позвонить по телефону.
Совещание шло полным ходом. Раффи взял трубку и молча передал ее Михаэлю. А вскоре Цилла дернула Мэнни за рукав, указывая на Охайона — он слушал внимательно, с напряженным, взволнованным лицом. Наконец встал и сказал:
— Кто сказал, что Бога нет? Бери фото и лети сюда!
Он положил трубку, бледный от возбуждения Все с нетерпением ждали, что он скажет. Цилла бросилась в объятия Мэнни и звучно его чмокнула в щеку. Прошло несколько секунд, прежде чем Михаэль охрипшим голосом произнес:
— Наши проблемы только начинаются. Вы хорошо представляете себе, чем чревата подобная информация? Понимаете, кого нам придется допрашивать, на этот раз в качестве подозреваемого?
Цилла возмущенно дернулась:
— Ну и что? Разве он стоит над законом?
Михаэлю пришлось напомнить ей, что им известно только то, что этот человек вручил Нейдорф чек, но все члены особой следственной группы знали: он так же обрадован, как и они.
В этот момент откуда ни возьмись, как чертик из коробочки, выскочил Балилти, самодовольно ухмыляясь и выражая шутливое недовольство, что Михаэль может радоваться чему-нибудь еще, кроме явления его светлого лика.
Но только после того, как главный инспектор Охайон увидел собственными глазами разборчивую подпись на чеке, передал его Цилле (с таким видом, будто вручал в ее руки свою судьбу), попросил отдать на экспертизу — чтобы сравнили с почерком расписки из бухгалтерской конторы, а Цилла позвонила в лабораторию; после того, как, дружески похлопав по плечу Эли, он отослал его «немножко поваляться на солнышке», — только после этого он повернулся к Балилти. Он улыбался уже не так лучезарно, но по-прежнему выглядел возбужденно и отказался говорить внутри здания.
Они уселись за угловым столиком в «Кафе Нава» на улице Яффо и заговорили шепотом. Балилти то и дело поднимал голову, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает.
— Должен сказать тебе две вещи, — сообщил Балилти. — Дина Сильвер — лгунья первостатейная, это первое. А второе, — добавил он, еще сильнее понизив голос, — касается полковника Иоава Алона. С кого начнем? — спросил он, утирая с губ остатки кофейной пены.
— Начни с полковника, — велел Михаэль и закурил.
Когда он услышал, что же собирался сообщить ему Балилти, глаза его широко раскрылись:
— Какой дьявол раскопал для тебя такую информацию? Не понимаю — ты с ним спал, что ли?
— На этот раз я посвящу тебя в свои следственные методы. Имей в виду — только один-единственный раз, и то только потому, что костьми лег, чтобы такое для тебя добыть. — Глазки его при этих словах засверкали.