Петя поднялся и направился к себе. Он уже хотел открыть дверь, когда вспомнил, что капитан не ответила на главный интересующий его вопрос. Его взгляд упал на часы, которые он всё ещё держал в руке.
«Вы так и не ответили на мой вопрос», - Петя посмотрел на Анастасию. «Что с моим братом? Он жив?»
« Старшина Меньшиков Алексей жив. Мы с ним в последний раз виделись в день моего отъезда. Он сейчас обороняет восточную фронтовую линию», - она даже не глянула на него, пытаясь всем своим видом показать, что разговор окончен. Петя всё понял и без слова ушёл.
В кабинете повисла тишина. По лицу Анастасии скатилась одинокая слеза. Она упала на бумагу лежащую на столе перед ней. Потом ещё одна. Анастасия быстро смахивает её. Никто не должен видеть её слабой. Она осмотрела бумагу. Слава богу, нечего важного на ней не было и она её быстро выбросила. Чтобы ничего не напоминало эту минутную слабость.
Раздался стук в дверь.
«Войдите», - голос громкий и уверенный. Правильно, никто не должен заподозрить, что что-то не так.
В кабинет вошёл солдат с конвертом в руках.
«Сержант Иванович!» - представился он.
«С чем пришёл?»
Солдат протянул руку с конвертом: «Вам передали. Из Верхнего штаба».
Анастасия взяла послание и открыла его. Быстро пробегая по нему глазами, хмурится.
«Можешь идти», - сказала мрачно.
«Мне что-нбудь передать?»
«Я сама всё сделаю».
Когда за ним закрылась дверь, Анастасия порвала бумагу на маленькие куски. И выбросила в мусорную корзину. Она повернулась к шкафу и ударила по нему кулаком.
«Суки! Я им ещё покажу, ублюдкам!» - гневно кричит для самой себя.
7
В столовой было шумно. Эти солдаты вообще не умели вести себя соответственно их статусу. Михаил сразу заметил приближающуюся к нему Анастасию. Он её со вчерашнего дня не видел и не горел желанием снова с ней встретится. Малый Петя Меньшиков вчера вечером всем рассказывал про капитана, как она воевала рядом с его братом в первой линии. Михаил не поверил ни единому сказанному слову. Он знал как Верховный штаб умел манипулировать и шантажировать людей. Они умеют давить на психику. Наверно, эта Петровна такая-же.
Анастасия остановилась за его спиной.
«Старший лейтенант Адреевич, за мной».
Только Михаил знал как ему хотелось скрутить ей шею. Но он совладал со своими эмоциями. Отпустил ложку в тарелку с кашей и поднялся. Он следовал за Анастасией. В полном молчании они Молча вышли из столовой на двор. Анастасия прислонилась к стене и прикурила сигарету.
«Мне отказали», - сказала она безэмоционально.
«В чём?» - не понял он.
«Во всём. Они начинают наступление на востоке. Туда поедут все солдаты с новыми оружиями и тяжёлой техникой».
Михаил скривился как от пощёчины: «Значит, мы тоже».
Он выдернул сигарету из руки Анастасии. Его раздражало когда кто-то рядом курил. А особенно если этот кто-то была Анастасия.
«Мы знали, что это неизбежно. Просто, как-то неожиданно», - сказал смиренно.
«Наша рота остаётся на месте. Мы сначала выполним задание, а затем переедем на восток».
Эти слова его удивили.
«А как вы это себе представляете, капитан? Там ведь раненые будут. Что мы с ними сделаем? Оставим на поле или потащим за собой?»
Анастасия взяла вторую сигарету.
«У нас есть приказ. Нужно сделать так как говорят, иначе будут проблемы», - она отошла от стены и посмотрела на площадь. Опять шёл дождь.
«Зачем им вообще это наступление?» - раздалось позади. «Восток уже давно упущенный, все солдаты знают, что там нам не пробиться».
«Я то откуда знаю?» - разражено отвечает ему капитан.
«Вы же со всеми генералами общаетесь. Вам должны были что-нибудь рассказать».
«Мне уже давно ничего не говорят. Я ведь просто капитан».
Михаила удивили её слова. Значит, она не всё выдумала и Пете не врала.
«Просто капитан? Нам говорили по другому. Это ведь вы подготовили всю летнюю оборонительную операцию и затем наступление на юге».
Это им сказал Меньшиков. После разговора с капитаном он рылся в документах в архиве и нашёл там старую корреспонденцию.
«А затем меня убрали и послали в эту глушь», - как-то грустно сказала Анастасия.
«Испугались?» - шутливо спросил Михаил, снова беря у неё сигарету и бросая её в лужу.
«Не знаю, наверно»,- она пнула камень. «Да кто в них вообще разбирается. Повода во мне сомневаться я им не давала. Вообще, я их никогда не предавала».