Не всем везло - кто-то терял дракона, лишь побывав на грани между жизнью и смертью, чуть-чуть не долетев до сверкающего загробного мира, а чей-то труп оставался домом монстра, пока не истлевал окончательно.
Я знаю, чего ты хочешь, и говорю: здравствуй, сестра.
Монах улыбнулся, сверкнув крупными белыми-белыми зубами.
В подземных застенках было тепло и сухо от жарко горящих каминов.
- Тебя не видели, и это хорошо. Нежить твоего уровня должен ждать перед казнью как минимум допрос с пристрастием. Я скажу, что ты - безмозглый мертвец, случайно поднятый неизвестным некромантом, шла без цели, пока благодатью Пресветлой не была приведена в храм, и обойдется без пыток. Веди себя соответственно - иначе корчиться на дыбе будем вместе, - наставлял мужчина, запирая клетку.
- А почему ты мне помогаешь? - монах уже был у двери, явно желая быстрее уйти, но все же ответил:
- Потому что сейчас тебе и так есть о чем подумать.
========== Глава 13. ==========
Die Liebe ist ein wildes Tier
In die Falle gehst du ihr
In die Augen starrt sie dir
Verzaubert wenn ihr Blick dich trifft
Rammstein, “Amour”
Морган сидела, прислонясь спиной к шершавому камню стены и полузакрыв глаза. Быть безмозглым мертвяком оказалось сложнее, чем она думала.
Нельзя дышать. Ну и черт бы с ним, но с вредной привычкой оказалось трудно расстаться. Теперь она начинала понимать курильщиков, которые неосознанно тянут руку к губам, когда нельзя курить.
Нельзя двигаться. Почти. После нескольких часов стоять надоело. Решив, что это кому угодно надоест, немертвая сползла по стене - и теперь сидела, воплощая собой безволие. Ступни ее скользнули по полу почти до прутьев решетки; руки были безвольно брошены вдоль тела.
Нельзя говорить. Да и не с кем, даже мысленно - дракон хранил молчание, сочтя это более достойным, чем бессмысленные упреки. А ведь упрекнуть хотелось - Самара чувствовала его ненавидящий взгляд.
Не властен. Обречен… Очень хотелось злорадно улыбнуться. Но нельзя.
Сейчас оставалось только ждать костра; она сделала, что могла, более от нее ничего не зависело. С утоплением не сработало в свое время, даже дважды; эх, надо было сразу понять, что проваленный план и во второй раз не увенчается успехом. Ну да ладно, сколько ей тогда было… Сожжение сработает, даже думать нельзя иначе.
Время снова замедлилось, как будто увязло в трясине. Несколько раз заходили служители - подбросить дров в печи; со страхом и отвращением косились из-под глубоких капюшонов на монстра в клетке и спешили уйти.
Потом вдруг пришли сразу несколько, принесли стулья; застучали деревом о камень совсем рядом. Сейчас придут допрашивать, мелькнула мысль, и веки чуть дернулись, выдавая любопытство. Наверное, можно посмотреть - раз хватило мозгов, чтобы дойти до храма, на это и подавно должно хватить.
Бесцветный взгляд выхватил красивого дородного священника в торжественном синем с белым одеянии; из широких рукавов выглядывали пухлые белые кисти. О, да он же как-то раз вышел на ступени храма поприветствовать Его Светлость… Стало быть, главный.
Сам герцог вошел, с явным трудом переводя дух. Свет пламени резко очертил глубокие складки, прорезавшие его лицо, набрякшие мешки под глазами; седина в коротко остриженных густых волосах горела огненной короной. Нелегко ему дались эти бессонные ночи, и все же держался он прямо, как подобает правителю, и поддерживал сына, видимо, чтобы тот не упал на ровном месте. А такое, пожалуй, было очень возможно - Лоран то и дело спотыкался, да и выглядел, как оживший труп.
На тот же труп, только искрящий от наложенной на него магии, походил давешний монах - измученный, с горящими беспокойными глазами. За ним шли еще двое, в обычных темно-синих плащах с капюшонами.
- Мне стало известно о вашей печали, Ваша Светлость, - полился глубокий красивый голос главного священника. - Но этой ночью, усердными молитвами праведного Витольда, нам удалось завлечь чудовище сюда и заточить, дабы оно не причинило никому вреда.
- Зачем же вы пригласили нас? - герцог даже не пытался скрыть раздражения. - Или в нашем городе все кладбища кишат живыми мертвецами, и обязательно нужно удостовериться, что пойман именно тот, кто нужен?
- Я лишь хочу убедиться, что эта тварь действительно единственная в округе. В противном случае, пострадают жители города, - невозмутимо парировал священник. - Лоран, скажите, вы узнаете это создание?
Юноша боялся смотреть; поднял глаза, вздрогнул - и тут же снова уставился в пол, склонив голову.
- Оно напало на вас? - он затравленно огляделся, натыкаясь на выжидающий взгляд священника и угасший - отца, снова взглянул на существо в клетке, на этот раз прямо в стеклянные глаза.
Самара смотрела, не моргая, нервно водя изнутри языком по искрошенным гнилым зубам, изо всех сил стараясь сидеть неподвижно, чувствуя на себе тревожный взгляд брата Витольда и подозрительный - тех, в капюшонах.
Лоран смотрел, кусая губы до крови, сжав руки в кулаки. И вдруг, не дожидаясь, пока вопрос повторят, рухнул на стул и расплакался, закрыв лицо руками.
Рука, затянутая в черную перчатку, опустилась ему на плечо.
- Вы видите, как ему плохо. Может, оставите мальчика в покое? - раздраженно поинтересовался герцог. И спорить никто не посмел.
Костер сложили к вечеру того же дня. И, несмотря на поздний час, на площади у храма яблоку негде было упасть; любопытные устроились даже на подоконниках и крышах домов, потому что внизу не хватало места. Когда из дверей храма появились служители, ведя на цепи мертвеца, им с трудом освободили дорогу; Самара подозревала, что многих просто задавили насмерть и оттеснили под ноги.
Она шла медленно, шаркая ногами, ни на кого не глядя. Не пытаясь отмахнуться, когда в нее швыряли какой-то дрянью. Не вырываясь, когда ее привязывали к деревянному столбу на вершине дровяной горы.
“…вспыхнешь, как факел, от любой искры!” - пронеслось в голове, когда к промасленным деревяшкам поднесли факел.
“…и помни: ты дерево…” - вдруг вспомнила она. И улыбнулась.
Лоран, в спешке оскальзываясь на камнях, спешил к обычному месту встречи; солнце уже клонилось к закату.
- Извини, я сегодня поздно… - повинился он. - Я не хотел, правда, но мы с отцом разбирали несложные дела, ну и… немного увлеклись. Ты сердишься, наверное, да? Тебе и так тут плохо, а я еще заставил столько ждать… не обижайся. Больше не буду, правда. И у меня для тебя кое-что есть.
Вытащил небольшую плоскую фляжку:
- Брат Витольд говорит, что это тебе поможет. Он сам делал; говорит, отличная вещь, тебе станет легче…
Он говорил так ласково, словно упрашивал больного ребенка выпить горькое лекарство; слегка взболтав фляжку, откупорил ее и вылил рубиново-красный раствор к корням молодой оливы.
Тонкие зеленые веточки качались от малейшего ветерка; когда же ветер дул чуть сильнее, шелест листьев становился похож на неразборчивый шепот. Лорану нравилось устроиться под деревцем и слушать, что оно говорит. Сейчас, например, листья говорили: “Спасибо…”