- Серёжа!!!
И снова. Отец повторял его имя. Отчаяние, прорывавшееся сквозь голос, пугало. Неожиданно бесконечное «Серёжа» сменил крик отчаяния «не смей!», далее послышались странные звуки, словно отец хрипел, его слова, казалось, пробираются сквозь слёзы.
- Прости меня, Серёженька, прости, я виноват. Кругом виноват. Перед всеми. Перед тобой особенно. Прости Серёженька.
Голос отца пугал так, что казалось вот-вот и у Сергея затрясутся руки.
- Что случилось?
- Серёженька, Алиса… Алиса… Алиса – моя дочь. Твоя родная сестра…
Смысл сказанного дошёл не сразу.
- Папа Алисы – это Евгений Борисович! Я был у них! Я знаю! Ты врёшь!
- Послушай меня, паскуду. Когда-то Света хотела выйти замуж за Женю. Но выяснилось, что у Жени не может быть детей – он больной. Света оказалась в растерянности, она хотела детей. И вот в этот момент я отбил её у Жени. Просто так, куража ради. Вскоре она забеременела. Но жениться на ней я не хотел, я уже встречался с Софочкой, твоей мамой. Погулял со Светой и оставил, когда она уже была в положении – сказал: это не моя проблема. Она хотела сделать аборт, но к ней пришёл Женя и уговорил оставить ребёнка – сказал, что это решает проблему. Он детей иметь не может, а у неё будет свой собственный ребёнок – лучше, чем детдомовский. И быстренько расписались. И когда Света родила, она уже была замужем за Евгением Борисовичем. Поэтому никаких подозрений не возникло.
- Ты знал?
- Конечно. Я же знал дату рождения Алисы. Женя… То есть Евгений Борисович попросил меня молчать, взял к себе на работу с хорошим окладом, и я молчал. Но пару лет назад компания его развалилась, и я ушёл к другому хозяину. Дела у нас пошли хуже, чем ожидалось, заработки упали,…
Теперь Сергей слышал настоящие всхлипывания.
- Ты стал вымогать у Евгения Борисовича деньги???
- Не ради себя, ради дела!…
Отбой. Мобильник ещё несколько раз звенел, но Сергей не отвечал.
И разделишь ложе с матерью своей
Сергей бежал так, словно за ним гналась. Самое сложное было в лифте – спокойно стоять и ждать, пока он поднимет на десятый этаж. Двадцать восьмая квартира.
Долгий, очень долгий звонок. Дверь открыла Светлана Петрова.
- Серёжа? Что с тобой? Ты выглядишь так, словно за тобой гналась стая волков!
- Светлана Петровна, вы дома одна? Мне надо спросить у вас, но так, чтобы никто е слышал…
- Прежде всего, Сергей, прими наши соболезнования. Такая трагедия…
- Светлана Петровна, нас никто не слышит?
- Что случилось?
- Светлана Петровна, кто отец Алисы?
Она посмотрела на тяжело дышавшего мальчика с испугом.
- Что за вопрос?!
- Евгений Борисович или Виктор Андреевич?
У Светланы Петровны задрожали руки.
- Ты знаешь Виктора Андреевича? Откуда?
- Он – мой отец. Юрий Николаевич, которого вы видели – отчим. Мои родители разошлись, когда я ещё был в детском саду.
Светлана Петровна опустилась на стул, случайно оказавшийся возле неё.
- Боже мой!..
- Значит, правда?
Сергей пулей выскочил за дверь. Домой шёл медленно, мысли спутались, их вытесняло одно слово. Оно словно ударяло в голову при каждом шаге: инцест, инцест, инцест.
Вот почему отец говорил, что знает то, чего не знают другие. Оракул местного масштаба.
Что делать? Бежать от Алисы? Ото всех? Как разорвать их связь, так, чтобы Алиса не переживала?
Ерунда, она в любом случае будет переживать. Но что сказать? Разве он имеет право раскрыть Алисе тайну её рождения?.
Почему? Разве её отношение к отцу, который воспитывал с первого дня жизни, изменится? Мало ли что бывает! Отец тот, кто воспитал. Не зря и он решил звать Юрия Николаевича папой, хотя помнит и настоящего отца.
Дома ждала жуткая пустота.
Сергей стал расхаживать по квартире взад-вперёд. Папа говорил - превращать проигрыши в выигрыши. Как? Что для него выигрыш? Возможность первому поведать ей…
Алиса должна знать, что он бросает её лишь потому, что обстоятельства оказались сильнее его.
Разве он обязан бросить? Есть ещё платоническая любовь. Он слышал об этом. Бросился к компьютеру – проверять - что это такое?
Почитал и загрустил. Алиса согласится? Они оба будут хотеть большего. Но сам факт осознания, что брат и сестра – разве не остановит? Они могут поддерживать отношения, как любящие брат и сестра. А любовь они найдут потом, каждый сам по себе. Вот у него уже есть вариант: он стопроцентно понравился Кате из лагеря.
Рой мыслей, цитат из книг и фильмов, высказываний которые он когда-то слышал, окружил его голову и начал атаковать – словно рой пчёл, и у каждой одна цель – ужалить его!
Он готов – чтобы меньше мучиться – начать ухаживать за Катей, Катенькой, Катюшей. Помнит её взгляд, когда она увидела его вместе с Алисой. Не зависть, ни раздражение, ни горечь, а надежда, робкая надежда, что это ещё ничего не значит, мало ли кто приехал к нему! Он позвонит ей, расскажет, что никой езды на лошадях более не планируется, что у него больше нет мамы – и она примчится, как пить дать примчится!