- На счастье, милочка! - хохотнул он. - Ну, ребята, я готов! У меня предчувствие, что сегодня мне повезет. Не иначе как придут сразу четыре туза.
Пару минут Нонна рассеянно следила за игрой, потом вышла из номера, спустилась по лестнице и оказалась на улице. Увы, разговор с Акифом Алиевым ничего ей не дал. Нонне так и не удалось выяснить, кто был тот человек, который знал, куда она поехала и когда вернется назад, и который к тому же должен был быть уверен, что Нонна на обратном пути непременно проедет мимо дома Цыбина. Да, тут есть над чем поломать голову.
Вместо того чтобы забраться в машину, она уселась на ступеньках мечети, стоявшая наискосок от общежития.
Да, Акиф не ошибся - она и в самом деле горела желанием ввязаться в драку. И все вокруг казались ей врагами. В том, что у них с Альбертом такие странные, натянутые отношения, вполне возможно, была немалой и ее вина.
Мысленно она снова вернулся в Подмосковье, в те дни, когда за ней ухаживал Альберт.
Конечно, он был всего лишь фирмачом, и к тому же голубой крови, которая текла в его жилах, вращался в самых великосветских кругах - как раз в таких, к которым, надеялся, сможет принадлежать, когда женится.
И вот именно тогда она, уверенная, что на ее земле полно нефти, пообещала все устроить, приватизировать участок с нефтью, и все - она миллионер! Весь мир у ног.
В доме, в котором они жили, было больше десяти комнат, но только пять из них оставались пригодными для жилья. Весь штат прислуги состоял из молодой осетинки, приходившей раз в неделю помочь с уборкой. Из машин им принадлежал двухлетней давности "Опель", за руль которого Альберту никак не удавалось сесть, потому что машина вечно нужна была самой Нонне.
Да, надо признаться, что у Альберта было чертовски много причин быть недовольным.
Нонна попыталась спрятать раздражение и честно во всем разобраться. Да, конечно, она была недовольна, но выбивалась из сил, стараясь поддерживать в доме порядок: будучи мужиком, Альберт не работал, ухаживал за супругой, чистил, готовил, хотя и не его вина, что она вечно где-то пропадала, и ужин сиротливо остывал на плите.
Но больше всего ее раздражало неясное подозрение, что он старается исподволь управлять ею.
Не исключено, что все это - не более чем вздорные выдумки. В конце концов, она ни разу не слышала, чтобы он упоминал о том, что его семья принадлежала к сливкам аристократии.
Хорошо, но ведь одним из главных составляющих каждого удачного брака является секс.
Пытался ли Альберт взять над ней верх или нет, но, честно призналась себе Нонна, он ни разу не сделал попытки отвергнуть ее. Всегда, когда бы она ни захотела его - днем или ночью, в любой час, - он был счастлив принадлежать ей. Странный все таки этот Альберт.
Она вдруг вспомнила, как еще совсем недавно они с мужем занимались любовью, и теплая волна окатила ее. Нет, ни один мужик в мире не позволил бы ей то, что позволял Альберт, если бы был к ней совершенно равнодушен!
И та страсть, с которой она всегда ему отдавалась, не была наигранной. Горевший в ней огонь питала нежность и желание сделать его счастливым. Она никогда не скрывала, что жаждет его ласк и только мечтает быта тем сладостным сосудом, в который он изливал свою любовь.
Нонна вдруг почувствовала, как у нее загорелись щеки. А ведь ей и в голову никогда не приходило хотя бы поблагодарить его или сказать, что она его любит. Она брала его мимоходом, торопливо ласкала и уходила. С таким же успехом на ее месте могла бы оказаться одна из девочек по вызову, что сейчас, как жадные мухи, облепили стол, за которым в общаге играли в покер. Нонну просто скрутило от презрения к самой себе.
Где уж ей вспомнить о муже! Она ведь была так занята, жалея саму себя, что ей и в голову не приходило подумать, а каково приходится ему?
Насколько ей известно, в минуты наивысшего экстаза он иногда называла ее русским именем. Может быть, он до сих пор любил другую? Тогда, значит, не она, а сам Альберт воздвиг ту стену, что сейчас стояла между ними.
Она вновь мысленно вернулась к тому дню, когда ей пришлось повторить ему, что он узнал от Семена Рохмана о своих сухих скважинах. Как ни странно, он не упрекал ее ни в чем. Альберт не пришел в ярость, не кричал, не устраивал сцен. Просто шепнул: "Ох, Нонночка! Как это ужасно для тебя!" Для нее!
Она села за руль и медленно тронула машину с места. Нонна миновала перекресток, откуда брала начало окружная дорога, вилявшая между болот и низин, вплоть до самого участка Цыбина.
Теперь она чувствовал себя намного лучше. Впервые за последние два года в груди ее слабо теплилась надежда на лучшее будущее, и Нонна поклялась, что, как только убедится, что с Эллой все в порядке, тут же вернется домой и поговорит с Альбертом. Сегодня же. Этой же ночью. Пусть даже ей придется разбудить его. Они откровенно поговорят, и, может быть, им удастся сломать ту стену непонимания, что стояла между ними.
И она скажет, как сильно любит его.
Может быть, ослепший от гнева и разочарования, она видел злобную суку там, где был сказочный принц?!
Глава 8
Стояла тихая безлунная ночь. Она казалась чуть влажной и бархатистой, словно пушистая шкурка на брюшке мускатной крысы. В это время ночи дорога была совершенно пустынна. По ней и так никто особенно не ездил, кроме разве что редких таксистов.
Добравшись до огромного лавра, стоявшего у самого края прогалины, возле которой прятался, предполагаемый убийца, Нонна свернула с дороги, укрыла машину под деревьями, вытащила из кармана фонарик и шагнула в ночь.
Черная масса воды между дорогой и прогалиной выглядела отталкивающе. Нонна осторожно вошла в нее по колено, стараясь не запутаться в торчавших под поверхностью корнях, под которыми часто прятались щитомордники. Чего ей только не хватало до полного счастья - так это наступить на змею!
Поэтому она страшно обрадовалась, когда почувствовала под ногами твердую почву. Полянка, которую она разыскивала, была всего в нескольких метров от воды. Вряд ли в нее стреляли случайно, подумала Нонна. Здесь была засада. Она никогда не поверит, что какой-то сумасшедший убийца поднял голову, увидел ее в машине и вдруг ни с того ни с сего решил в нее пальнуть. Нет, затаившись в зарослях, убийца терпеливо ждал, и не кого-то, а именно ее, Нонну.
Луч фонарика скользнул по земле, описал небольшой круг по влажной, смятой траве, губы Нонны скривились в торжествующей ухмылке. Нагнувшись, она подобрала четыре окурка, и все они были прикурены не с того конца. Марку сигарет разобрать было невозможно. Судя по всему, человек, который в нее стрелял, курил давно и успел обзавестись привычкой вытаскивать сигарету из пачки, совать ее в рот, прикуривать не глядя, одним быстрым движением.
Сунув окурки в карман, Нонна наклонилась и повела лучом по влажной, рыхлой земле. Вдруг на свету что-то блеснуло. Едва успев подавить радостный крик, она склонилась и подняла с земли пустую гильзу. Она была только одна. Сколько Нонна ни шарила, больше ни одной не нашла. Скорее всего, остальные две либо попали в воду, либо их затоптали в жидкую грязь.
Гильза отправилась в карман вслед за сигаретами и кусочком искореженного свинца, пробившим лобовое стекло ее машины. Потом, снова с содроганием войдя в воду, Нонна выключила фонарик и фары машины, медленно пошла по дороге к лужайке, где Рафа Цыбин обычно ставил свой трейлер.
Она почти сразу же с радостью убедилась, что никакой машины сегодня тут не стоит. Стало быть, ее страхи за Эллу были напрасны. Света тоже нигде не было. Погруженная во мрак лужайка с одиноким трейлером казалась унылой и заброшенной.