Она так и сделала. Но на этот раз почти застенчиво. Тонкие пальцы продолжали нежно его ласкать. Но вот она замерла, словно удав, проглотивший кролика. Потом опять медленно оторвала губы.
Сначала все чувства Малко обострились, но Ведла своими умелыми прикосновениями постепенно заставила его успокоиться...
Иногда она как бы приостанавливалась, лишь чуть-чуть прикасаясь к нему языком, и тогда ему начинало казаться, что время тянется чудовищно медленно. Потом ласки стали все более и более властными, но без резких движений. Голова ее медленно ходила вверх-вниз, словно змея перед факиром, повинуясь движению бедер Малко.
Затем, словно обезумев, голова вдруг ускорила ритм, и все накопленное Малко в течение этого часа желание вырвалось разом на волю. Он приглушенно застонал, извергаясь в нее, а Ведла продолжала прижиматься к нему своим ртом, и все ее маленькое тело напряглось, стараясь усилить его наслаждение. Он услышал, что где-то далеко зазвонил телефон.
Волна схлынула, а Ведла свернулась клубочком у него на животе, все еще не отнимая своего рта и ожидая, когда он полностью успокоится. Потом встала и привела в порядок его одежду. После такого урока Кама Сутры Малко трудно было спуститься на землю. Ведла же, как примерная девочка, уже сидела опять на пятках и маленькими глотками пила свое молоко, напоминая насытившуюся кобру.
Она оставалась все в той же позе, когда в комнату вошел Алан Праджер, без рубашки, в шортах и с заспанным лицом.
— Мне позвонили, — объявил он, — вас ждут в Амритсаре послезавтра.
Малко равнодушно кивнул головой. Сейчас мысли его витали очень далеко от ЦРУ... Ведла незаметно ушла в свою комнату, прихватив стакан с молоком.
— Я еду один?
— Нет, я вызвал Амарджит. Мы вместе поужинаем.
В очередной раз зевнув, Алан Праджер вздохнул:
— Просто подыхаю! Ведла вам не очень мешала? — спросил он со странной улыбкой.
— Нет, а что?
— Я уже говорил вам, что она ни за что не хочет возвращаться домой, — объяснил американец. — В первую же ночь я обнаружил ее в своей постели. Это, конечно, было неплохо, но я не могу оставить ее у себя. И вообще, из-за моей «лихоманки» мне сейчас не до этого. Я подумал, что она захочет к вам прибиться...
Отрицать было бесполезно.
— Я это не так понял, — сказал Малко. — Но она мне показала очень милый образчик своих возможностей.
— У индианок это в крови, — улыбнулся Алан Праджер. — Но несколько веков арабского и английского правления, приучили их к целомудренности. Их бывает очень трудно расшевелить. Во всяком случае, если вы хотите взять ее к себе в гостиницу...
— Это деликатный вопрос, — заметил Малко.
Алан Праджер кивнул.
Ну хорошо. Тогда давайте поговорим о делах серьезных.
Он сходил в другую комнату и вернулся с кожаной сумкой, которую протянул Малко.
— Вот то, что вам понадобится в Амритсаре.
В сумке лежал фотоаппарат «Лейка» и автоматический кольт 45 с тремя обоймами. Из-за таможенного досмотра Малко не смог взять на этот раз свой миниатюрный пистолет. ЦРУ же, за исключением экстренных случаев, отказывалось провозить оружие по дипломатическим каналам в такую страну, как Индия.
Малко взвесил огромный пистолет на руке.
— Такую пушку не просто спрятать...
Алан Праджер улыбнулся.
— Хотите, я покажу вам фотографии Лала Обероя? Вернее, того, что от него осталось? Я хочу, чтобы вы вернулись из Амритсара живым. Эта штука стреляет ядрами, но зато она эффективна. Этим кольтом очень давно никто не пользовался, он в прекрасном состоянии, а номер вытравлен кислотой.
Малко тоже хотелось вернуться из Амритсара живым. Он взял сумку, продолжая думать о Ведле. Жалко, что она так плохо говорит по-английски. Она была бы очень приятной спутницей...
Высокая и голубоглазая молодая блондинка в роскошном сари прошла перед Малко под руку с красавцем индийцем в костюме типа «Мао», на шее у него была надета гирлянда из цветов шафрана. В холле отеля «Тадж-Махал» толпились индианки в разноцветных сари, чернобородые индийцы в чалмах. Была суббота, день свадеб, и из сада доносились звуки музыки. Разукрашенные, словно новогодние елки, женщины поглощали в огромных количествах миндаль, печенье и орехи или сплетничали по углам холла.
— А вот и Амарджит, — объявил Алан Праджер.
К ним подошла молодая женщина в джинсах и белой кофточке, с распущенными по плечам волосами. Очаровательная брюнетка с матовой кожей, великолепно очерченным ртом и умными глазами. Ее вполне можно было принять за испанку или итальянку.
Американец представил их друг другу.
— Амарджит Охри. Малко Линге, мой сотрудник.
Он не стал уточнять, какой именно сотрудник — по продаже библий или по шпионажу... В отличие от большинства индианок, молодая женщина вела себя с мужчинами очень непринужденно. Взгляд ее с нескрываемым интересом задержался на Малко.
— Я везу вас в «Маглай», — заявил Алан Праджер. — Это не самый худший вариант...
«Мерседес» двинулся к северной части Дели, переехав через величественную площадь, на которой высились так называемые Индийские Ворота — Индиа Гейт, памятник погибшим индийцам. Затем, проехав по Джан Патх, они оказались на площади Коннот Плейс, в коммерческом центре Нью-Дели, и свернули, наконец, на мрачную улочку, Кеннот Серкл, где под арками, покоящимися на некогда белых колоннах, расположился ресторан «Маглай». Рядом, у дверей банка, стоял на страже бородатый сикх, перевязанный лентами с блестящими патронами, с огромным черным револьвером на боку и с дубинкой в руках.
Сидя на корточках на тротуаре, продавец листьев бетеля предлагал свои товар, завернутый в бумажные кулечки. Жители соседних домов, пользуясь жаркой погодой, вытащили на улицу свои лежанки. В стороне, под фонарем, пристроились четверо картежников. В ресторане «Маглай» музыканты развлекали посетителей пронзительной музыкой, сопровождавшейся грохотом барабанов. Кроме Малко и Праджера, иностранцев здесь не было.
Алан заказал несколько местных блюд. В ресторане было очень прохладно: кондиционер работал на полную мощь. Малко начинал находить свою индийскую миссию вполне приятной. Амарджит была не менее привлекательна, чем Ведла, но гораздо умнее. Шелковая кофточка соблазнительно обтягивала бюст. От ее грудного смеха внутри у Малко что-то пощипывало.
— Каков же ваш план? — спросил он у Алана Праджера.
Глотнув пива, тот ответил:
— Наш приятель Кхалсар сильно струхнул, он боится, что за ним следят. Я предложил ему встретиться в отеле «Интернэшнл» в Амритсаре, но он отказался. Придется вам отправляться в Золотой Храм.
Малко закашлялся, но отнюдь не из-за острой пищи.
— Не в сам Золотой Храм, — поправился американец. — Мы будем действовать следующим образом. Амарджит выдаст себя за вдову сикха, оставшуюся без средств к существованию и прибывшую в. Золотой Храм, чтобы предаваться здесь медитации. Она попросит пристанища в «Гуру Нанак Нивазе», храмовой гостинице для паломников...
— А если они увидят, что она не из сикхов?
Амарджит успокаивающе улыбнулась:
— Я говорю на пенджаби и неплохо знаю религию сикхов. Достаточно, чтобы не допустить просчетов. Моим женихом был сикх. А внешне сикхи и индусы выглядят совершенно одинаково.
— И что потом? — спросил Малко.
— Наш друг Кхалсар сможет узнать, когда она приедет и в каком номере остановится. И на следующий день после вашего приезда он придет туда между десятью и одиннадцатью часами, чтобы передать вам свою информацию...
— Я тоже остановлюсь в этой гостинице? — спросил сбитый с толку Малко.
Праджер покачал головой.
— Нет. Вы разделитесь, как только прибудете в Амритсар. Вы открыто отправитесь в отель «Интернэшнл». Там объявите, что вы — иностранный журналист. В любом случае, на вас сразу обратят внимание, ведь в Амритсаре нет иностранцев. А ваше прикрытие позволит вам все осмотреть. Затем вы должны попасть в комнату Амарджит в назначенное время. Охраны там нет. Поедете в «Амбассадоре» и возьмете моего шофера Виджая.