– Что происходит? – спросил железный олигарх, обращаясь к нам обоим. – Уже почти два месяца прошло, как мы договорились о встрече на высшем уровне. И тишина. Конечно, многое случилось в твоей семье. Но дело есть дело.
Иван не дал мне что-либо ответить:
– Да, Денис, мы договорились. Но, ты прав, многое произошло, что, конечно же, ничего не отменяет, но несколько отодвинуло сроки. Сегодня премьер приедет, и, думаю, мы сумеем с ним поговорить и изложить ему нашу концепцию.
– Но ведь ты вчера виделся с президентом, – продолжал Константин давить на меня, – ты обсудил с ним наши вопросы?
– Нет, вчера ничего не получилось, – опять вместо меня поспешно ответил Иван, – у президента было ограниченное время и конкретные вопросы, на которые Олегу пришлось отвечать.
– Но ведь был же Китай! Ты мог там всё обговорить с президентом. Да и навещал он тебя, когда ты болел. Неужели нельзя было с ним поговорить? И премьер навещал.
Константин не унимался, Иван же не сдавался:
– Ну и как ты представляешь себе лежащего больного с сотрясением мозга, который обсуждает с премьером или президентом идею новой национальной идеи? Это же абсурд! В Китае же Олег с президентом не общались. Вот сегодня премьер заедет, мы и поговорим. Вы же с Вершининым за этим сюда сегодня приехали? Откуда только узнали, что премьер сегодня будет здесь?
– Сорока на хвосте принесла, – буркнул Константин, не удовлетворённый ответами Ивана, – мы с Толей приехали, чтобы выразить соболезнование, а заодно и простимулировать вас обоих. Понимаю, горе. Но судьба страны важнее. К тому же, я хотел вас опять пригласить на рыбалку. В прошлый раз, к сожалению, пришлось прерваться. Если бы я знал, что встреча с Дмитрием в тот день так трагически закончится, я бы ни за что вас не отпустил.
– Что было, то было, – попытался прервать его Иван, но не тут-то было. Мужика мучило чувство вины, потому он продолжал:
– Но он так настаивал на встрече, сказал, что дело жизни и смерти! Оказалось – смерти. Ужас!
Константин говорил, не замечая, что глаза Ивана при его словах, становились всё шире и шире.
– Давай не будем об этом. Нам нужно подготовиться к встрече с премьером, – попытался перевести разговор в другое русло Иван.
– Чего готовиться-то? Вы и так всё знаете. Олег вообще непревзойдённый оратор. Сегодня ты должен блеснуть так, чтобы премьер не только понял суть идеи русского духа, но и проникся ею. Это же, действительно, вполне жизнеспособная национальная идея, которая может стать движущей силой развития нашего общества. Она признаёт и многообразие наций, не отрицает и не противопоставляет друг другу религии. Она способствует развитию общества и повышению его ментальности. Это – хорошая идея, способная объединить людей и дать им в руки и знамя, и необходимые для здорового энтузиазма лозунги. В общем, Олег справится.
– Постараюсь, – пообещал я Денису не подвести.
– Вот вы где, – дверь в кабинет открылась, и мы увидели моего вице Андрея.
– Не помешал? – спросил он, входя в комнату.
– Не помешал, – ответил я, – впрочем, сегодня удивительная погода – нежаркая и не холодная. Может быть, стоит перебраться в парк?
Моё предложение было принято всеми, и мы последовали в парк. Там прогуливались и о чём-то мирно беседовали Ярыгин, Вершинин Толя и Альберт. Они обсуждали предстоящий визит премьера. Я понял, эти трое тоже здесь не случайно. Похоже, они все «великороссы», и прибыли проконтролировать меня, чтобы я, наконец, выполнил своё обещание и переговорил с премьером.
В какой-то момент мы с Иваном приотстали от Андрея и Константина, которые направились к реке. Я тут же его спросил:
– Что за национальная идея, о которой я должен поговорить с премьером?
Иван на несколько мгновений задумался, а потом начал издалека:
– Ты же знаешь, в мире сейчас кризис не только экономический, кризис политический в первую очередь. А отсюда уже кризис экономики, нравственности, культуры, науки и всего остального. Капитализм и империализм себя исчерпали. Опыт социализма оказался тоже не самым удачным. Хотя однозначно судить о его результатах рановато, ведь это был первый и не самый продолжительный опыт, с ошибками и кренами, которых вполне можно и избежать. В любом случае, нужна политическая и экономическая перестройка, которая невозможна без духовно-нравственного воспитания. Понимаешь, для того, чтобы сплотить страну и сподвигнуть её граждан на перестройку общественного строя, необходима объединяющая все нации идея. Идея, базирующая на национальном признаке, не подходит. Во-первых, Россия – многонациональная страна, во-вторых, это уже было в Германии с тридцать третьего по сорок пятый годы. Всего двенадцать лет и десятки миллионов погибших европейцев и русских. Православная идея тоже не проходит. Россия – многоконфессиональное государство, во-первых. А во-вторых, это тоже уже было: например, ИГИЛ, запрещённая в России террористическая организация. Хуже нет религиозных фанатиков, которые в своём стремлении к святости готовы ставить ниже себя и даже убивать «неверных» – людей, исповедующих другие религии, верующих в других богов.